Леди и одинокий стрелок
Шрифт:
– Это моя лошадь, – сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
– То есть?
Я мотнул головой в сторону Птицы, которая совершенно равнодушно наблюдала за нами.
– Это моя лошадь. Я ее искал.
Он повел плечом.
– Да, но мне она тоже нужна. А вот ты – нет.
Я понял, что он убьет меня. Моя шляпа валялась на песке, он спокойно подобрал ее и напялил себе на голову. Кажется, я никогда еще не испытывал такого унижения, как в тот момент. Он покрутил шляпу, пристраивая ее получше, и снова наставил на меня револьвер.
– Платок.
– Чего? – опешил я.
– Давай сюда платок! И без резких движений, понял? Ты
Я снял с шеи платок. Расставаться с ним ужасно не хотелось. В сущности, я его украл, но он мне безумно нравился.
– Положи его на камень, а сам отойди назад. Еще дальше!
Я сделал, как он велел. Больше мне все равно ничего не оставалось.
– Чтоб тебя повесили! – сказал я с горечью.
К моему удивлению, он ухмыльнулся.
– Не дождешься. Деньги есть?
У меня был мешочек с золотом, который я взял в экспрессе. К счастью, я своевременно спрятал его в голенище.
– Нет, – ответил я.
Мой противник наморщил нос.
– Что это за бандит, у которого нет денег? – Он пренебрежительно передернул плечами, сунул «кольт» за пояс, взял с камня мокрый платок и повязал его себе на шею. Я сделал шаг вперед, но он держался начеку. – Стоять! – рявкнул парень, опять хватаясь за оружие.
Я подумал, что он решил доставить меня властям живым. Это был шанс, и мне показалось, что глупо было бы им не воспользоваться.
– Ты меня сдашь? – спросил я.
– Тебя? – удивился он. – А, ты имеешь в виду награду… – Мой враг усмехнулся и задумчиво оглядел меня с головы до ног, поглаживая узел платка на шее. – Пятьсот долларов? Да ты мне и за пять тысяч не пригодишься.
Я остолбенел. Никогда в жизни меня еще так не оскорбляли.
Парень подошел к моей лошади, той, на которой я приехал, и вынул из седельной кобуры запасной револьвер. Откинул барабан, высыпал патроны себе на ладонь и, широко размахнувшись, швырнул их в кусты. Затем разжал пальцы и бросил мой бесполезный «кольт» на песок.
– А «винчестер» я, пожалуй, возьму с собой, – продолжал он, разглядывая мои вещи, – а то ты еще натворишь глупостей. Хм, денег ни цента… И еды тоже никакой… Черт! Губная гармошка! И фляжка! – Он покосился на меня и снова ухмыльнулся. – Маленьким детям вредно пить, Мэллоун!
С каждой фразой этот парень все больше напоминал мне Оливера.
– Знаешь, что я тебе скажу, – продолжил мой враг, неожиданно повернувшись ко мне, – ты, конечно, думаешь, что ты крутой бандит и всякое такое, но ты всего лишь дешевка! – Он прищелкнул пальцами. – И лошадь тебе тоже незачем. Эй, Пегас!
Я невольно повернул голову, чтобы увидеть, кого он так кличет, и с негодованием увидел, что моя Птица тотчас бросила все дела и побежала к желтоглазому. Тот ловко сел на нее, но по тому, как он старался прижимать левую руку к телу, я понял, что он ранен. Ничего себе! Мало того, что меня отделал безоружный, так он был еще и раненый! Моего серого он взял за узду.
– Ну, бывай, Мэллоун, – сказал желтоглазый с ухмылкой. – Не поминайте лихом, сэр.
Он прикоснулся к шляпе, словно отдавая честь, и умчался, вздымая пыль. Я остался на берегу – без лошади, без оружия, избитый, и в довершение всего на меня напал отчаянный кашель.
Кое-как я все же привел себя в порядок и стал думать, что делать дальше. Одно, впрочем, я знал совершенно точно: если когда-нибудь мне попадется желтоглазый, я убью его.
3
Когда
Подумать только! Она, Амалия Тамарина, тишайшая кисейная барышня, в одиночку, практически голыми руками справилась с бандитом, внушавшим ужас стольким честным гражданам! При одном воспоминании о несчастном лице Билли, когда она велела ему отдать ей платок, Амалию вновь начинал разбирать смех. Разумеется, она ни на мгновение не поверила ему, когда он заявил ей, что будто бы искал свою лошадь. Амалия не сомневалась, что он просто завидел красивого скакуна и решил прибрать его к рукам. Решительно, Амалия могла собой гордиться. Мало того, что она не дала себя в обиду, так еще и конфисковала свою законную собственность – парижский платочек, которого ей так не хватало. Правда, вдобавок она отняла у Билли шляпу, но, в конце концов, он прекрасно мог обойтись и без нее. Оружие она оставить ему просто не имела права, но вот лошадь… Амалии сделалось не по себе от того, что парнишка по ее милости остался в довольно диком и полупустынном краю без лошади. Конечно, он был бандитом и вряд ли заслуживал снисхождения, но что он будет делать без лошади? Амалия резко натянула поводья, и Пегас недовольно мотнул шеей. Вторая лошадь тоже остановилась. Амалия забрала «винчестер» Билли и забросила уздечку лошади на шею.
– Ну, ступай к своему хозяину, – сказала она.
Серая в яблоках лошадь побрела обратно по дороге, а Амалия дала шпоры Пегасу и ускакала прочь.
Успокоив таким образом свою совесть, Амалия решила добраться до ближайшего городка, продать в оружейной лавке револьвер Билли и на вырученные деньги перекусить в салуне. План был совершенно прост и гениален. Правда, в салуне ее мог заметить кто-то из тех, кого мстительный Санчес послал на ее поиски, но покамест эта опасность существовала лишь в ее воображении. И, если уж говорить начистоту, Амалия была уверена, что теперь, после того как она разделалась с Билли Пулей, нет такой опасности, с какой она не смогла бы справиться.
В ближайшем городке ей удалось продать «кольт» за двадцать долларов. Амалия не сомневалась, что хозяин оружейной лавки безбожно надул ее, но торговаться ей не хотелось. Мысли девушки занимало только одно – поесть, и как можно скорее.
Амалия привязала пегую лошадь к коновязи и сквозь стекла попыталась заглянуть в салун. Из этого намерения ничего не вышло – стекла были настолько пыльные и грязные, что даже если бы наступил конец света, сидящие внутри ничего не заметили бы.
Какой-то пьяница, раскачиваясь на ходу всем телом, вошел в салун, и, когда он приоткрыл дверь, Амалия убедилась, что в зале почти никого нет. Немного успокоившись, она поправила шляпу и вошла.
Пьяница уже пристроился у стойки и сдувал пену с пива. Он окинул вошедшего юношу с платком на шее цепким взглядом.
То, что Амалия увидела за стойкой, едва не побудило ее вернуться обратно на улицу. Салун содержала женщина. То есть в ней еще можно было признать женские черты, но с трудом. На вид ей сравнялось полвека, но, приглядевшись, Амалия пришла к заключению, что на самом деле хозяйке лет на двадцать меньше. Волосы убраны кое-как, руки толстые, как окорока, плечи, как у грузчика, а вместо бюста – какая-то бесформенная глыба. Жизнь явно не баловала это существо, кем бы оно ни было.