Леди и разбойник
Шрифт:
Нет, нужно немедленно заполучить Стейверли или Пэнси, подумал Рудольф, а если возможно, и то и другое. Будучи человеком действия, он не терпел отлагательств, какой бы важной ни была причина.
Отойдя от зеркала, Рудольф подошел к шкафу и вытащил другой камзол. К его сожалению, не такой изящный, как тот, от которого отрезал сегодня пуговицы докучливый торговец вином, грозивший засадить Рудольфа в долговую тюрьму в Ньюгейте, если он не выплатит хотя бы часть огромного долга.
Тем не менее, переодевшись и приколов чистое жабо, Рудольф принял нарядный вид, теперь можно было
Думая о ней, он почувствовал, как забилось сердце, и, к своему удивлению, понял, что влюбился. Ощущение было очень приятным. Конечно, следовало бы жениться на Пэнси даже ради денег, но то, что он еще и влюблен в нее, явилось щедрым подарком судьбы.
Пробираясь по узким улочкам и с трудом обходя горы мусора, громоздящиеся в самом центре дороги, Рудольф представлял свою будущую жизнь с Пэнси в Стейверли. Около дворца походка его стала развязной, а на губах появилась зазывная улыбка, заставлявшая многих женщин смотреть ему вслед.
Даже леди Гейдж, такая старая и поблекшая, что даже человеку с богатым воображением трудно было ее представить молодой, схватила мужа за руку, когда карета сворачивала ко дворцу, заметив:
– Посмотри, Филипп, это идет племянник леди Дарлингтон, Рудольф Вайн. Красивый молодой человек, должна вам сказать. Почему бы не пригласить его к нам на обед?
– У него нет головы на плечах, – отозвался сэр Филипп. – Разве я не рассказывал тебе, как он привел меня в логово преступников, наболтав всяких сказок о разбойниках и им подобных, а мы застали там хорошенькую девушку, читающую у камина книжку.
– Просто поразительно, если тебе интересно знать мое мнение, – фыркнула леди Гейдж. – Не могу поверить, что леди Дарлингтон знает о ночных прогулках племянницы. Уж моя бы дочь так себя не вела!
– Послушай, Этель. Кажется, я тебя предупреждал, чтобы ты ничего не рассказывала леди Дарлингтон, – заметил сэр Филипп. – Мои служебные дела не касаются ни тебя, ни твоих подруг. Мне просто пришло в голову, что юной девушке очень опасно выезжать ночью, когда дороги кишат убийцами и грабителями. И я поделился с тобой своими мыслями.
– Если это действительно так опасно, то просто необходимо сообщить леди Дарлингтон о выходках племянницы.
– Ты ничего не должна говорить, Этель, ничего, – раздраженно произнес сэр Филипп.
– Хорошо, если ты так настаиваешь, – недовольно согласилась леди Гейдж. – Но девушка может попасть в беду, поверь мне.
Когда карета остановилась у подъезда дворца, он сказал:
– Тебе придется самой добраться до апартаментов графини. Я же должен нанести визит леди Кастлмэн. Думаю, это не займет много времени.
– Надеюсь на это, дорогой, – фыркнула леди Гейдж. – Вот бы узнать, что эта женщина хочет от тебя. Мне глубоко безразлично, что ты идешь к ней один. Только запомни: это далеко не безопасно.
Сэр Филипп не сразу понял намек жены, а поняв, приосанился, будто сама
– Служба есть служба, моя дорогая, – с гордостью сказал сэр Гейдж. – По службе мне приходится беседовать со многими странными людьми из высших и низших слоев общества, но, уверяю тебя, я всегда руководствуюсь правилами приличия.
– Остается на это надеяться, – резко ответила леди Гейдж. – Всем известно, что у нее нет стыда. С какой стати ты должен выполнять ее указания? Лично я не обращала бы на эту женщину никакого внимания.
– Моя дорогая, если бы я следовал твоим советам, мы, без сомнения, ехали бы сейчас в Белфордшир. Ты забываешь, что леди Кастлмэн, какого бы мнения ты о ней ни была, все доносит королю.
– Я этого не забываю, – мрачно отозвалась леди Гейдж. – Единственным оправданием его величеству служит то, что все мужчины становятся слабыми в руках распутной женщины, которая ни перед чем не остановится ради достижения своей цели. Но если его величество тает от улыбки этой шлюхи, то как насчет тебя?
Сэр Филипп погладил светлые усы и поправил на лысой голове парик: «Жизнь не должна целиком состоять из работы, – подумал он про себя. – И если можно сочетать работу с удовольствием, тем лучше». Этель его не понять! Вот уже двадцать пять лет она была ему верной женой, хотя никогда не понимала его. Впрочем, он женился на ней потому, что ее отцом был генерал-губернатор Белфордшира и Этель предстояло унаследовать уютный дом и процветающее поместье. Она и в девичестве была тощей и угловатой, а сэр Филипп любил пышных женщин. Нельзя иметь все сразу, подумал он тогда, как подумал и сейчас, вспомнив глубокие декольте леди Кастлмэн, которые скорее открывали, чем прятали ее прекрасную грудь.
– Филипп, мы приехали! О чем ты мечтаешь? – воскликнула леди Гейдж, возвращая его к действительности, – нужно было выбираться из кареты.
Во дворце они разошлись в разные стороны. Леди Гейдж свернула налево, к комнатам графини Дарлингтон, с окнами, выходящими на реку, а сэр Филипп – направо, к леди Кастлмэн, окна ее покоев смотрели в королевский сад.
«Апартаменты ее светлости совсем рядом от короля», – с ухмылкой заметил про себя сэр Филипп, вообразив, что благодаря собственной проницательности обнаружил сей факт первым, тогда как весь двор только это и обсуждал, когда Барбара Кастлмэн появилась в Уайтхолле.
Леди Гейдж подошла к парадной двери одновременно с Рудольфом Вайном, и когда тот, сняв шляпу, вежливо поклонился, она в ответ одарила его, как ей казалось, пленительной улыбкой, на самом деле леди Гейдж лишь скривила губы, что сделало ее еще больше похожей на лошадь.
– Вы сегодня здесь обедаете, мистер Вайн?
– Да, и смею заметить, я безмерно счастлив узнать, что вы тоже входите в число приглашенных, – обворожительным голосом произнес Рудольф.
В течение многих лет он старался быть очаровательным и с пожилыми дамами. Во многих случаях такое поведение себя оправдывало, и сейчас он очень хотел угодить жене Филиппа Гейджа. Пока они ждали, когда им откроют дверь, он взглянул на ее шелковое платье цвета шафрана и тихо произнес: