Леди и Волк
Шрифт:
Пораженная благородным предложением Стефана, девушка все же вспыхнула от негодования.
— Значит, вы признаете, что это всего лишь брак по расчету, — она смотрела на него с отвращением, — а ваша обходительность и слова любви в грязной харчевне были притворством? Вы… негодяй!
Стефан медленно приблизился к Кэтрин. Усмехнувшись, он тихо ответил:
— Если я — негодяй, то вы скоро станете женой негодяя.
— К сожалению, у меня нет выбора! — парировала девушка.
— В этом мире, миледи, у женщин вообще нет выбора, — бесстрастно проговорил Стефан, наблюдая за парящим в небе ястребом. — Но однажды, я уверен, вы полюбите
— Вы, однако, самонадеянный наглец! — Громкий смех девушки эхом откликнулся над дорогой, где заснеженные ветви деревьев скрывали всадников от посторонних глаз. — Откуда такая уверенность? Интересно, это обычное мужское бахвальство или гаданье цыганки, согревающей вас по ночам?
— Вера, — не задумываясь ответил Стефан. Он поймал устремленный на него пристальный взгляд девушки. В ее глазах, вобравших в себя все оттенки моря, он прочел глубокое понимание его истинных намерений. Вера. Разумом это было не объяснить. Только сердцем.
Следующие полмили они проехали в гнетущем молчании.
— Мой брат был настоящим рыцарем, — нарушила тишину Кэтрин. И в тот же миг солнечные лучи прорвались сквозь пелену облаков. Золотые блики, скользящие по рукоятке меча, отражались в непреклонных глазах предвестниками жестокого приговора. — Любовь для него была высшей жизненной ценностью. Такой мужчина не мог быть мошенником, лжецом или убийцей. Он мог бы убить другого только на поле брани. Защищая свою честь или честь того, кто слабее, он стал бы сражаться только в честном бою. Если мы не будем следовать законам рыцарства, то превратимся в язычников, бессмысленно прозябающих на земле.
Стефан вздрогнул. В глубине глаз разгорелся мрачный огонек. Губы изогнулись в кривой усмешке, словно его обвиняли в жестокости и взывали к раскаянию, находя в этом удовольствие.
— Вы слишком переоцениваете то, чему поклоняетесь, как Богу, и называете рыцарством, миледи.
Увидев, как сжали поводья кулачки Кэтрин, он пожалел, что напугал девушку, невольно подтверждая ее наихудшие опасения. Однако то, с чем им придется столкнуться в замке, могло быть намного страшнее. И Стефан хотел, чтобы Кэтрин была готова к тяжелой борьбе.
— Неужели моя будущая жена обвиняет меня в убийстве? Значит, вы думаете, что я мог лишить жизни невинного человека?
Немного подумав, Кэтрин холодно ответила:
— Джордж говорил, что вы жестоко убили кого-то. Я думаю, что вы просто не могли сдержаться в припадке ярости, столь свойственной вашему характеру.
Задыхаясь от нахлынувших воспоминаний, Стефан чувствовал, как открываются старые раны. Истекающие кровью, они обжигали его сердце. «О, Боже! Сколько же это будет преследовать меня?» — с горечью думал он. Ему хотелось ей все объяснить, но, казалось, легче было бы сгореть в аду.
— Вам придется поверить мне, поскольку другого выхода у вас нет. И как моя жена, я надеюсь, вы будете судить обо мне не по слухам, а по поступкам. Лорд Роби, которого мне пришлось убить, был бесчестным человеком. И только Бог — мне судья!
Они продолжали свой путь, и лишь храп лошадей нарушал тяжелое молчание.
— Я был младшим сыном в семье, — прервал тишину Стефан, — и мои родители никогда не принуждали меня к браку. А потому я всегда мечтал, чтобы моя семейная жизнь освещалась любовью. Я ждал встречи с женщиной, которую полюблю всем сердцем. Я был молод, и спешить было некуда. Видит Бог, меня не волновали ни земли, ни приданое невесты!
Кэтрин смотрела на Стефана. Ненависть и восхищение одновременно отражались на ее лице. «Эту девушку не так просто запугать, — думал он, очарованный совершенством спутницы. — Так пусть она станет единственной, кому я раскрою свою душу!»
— Вы смелая женщина, но, я рассчитываю, не настолько самонадеянная, чтобы совершать глупости. Поэтому одно ваше слово, и я сейчас же отвезу вас в поместье вашего отца… Я жду вашего решения, Кэтрин! — Сердце Стефана бешено колотилось в груди. Он боялся ответа и все же надеялся, что девушка не покинет его.
Кэтрин ответила загадочным взглядом, в глубине которого горел незнакомый теплый огонек. И Стефан ожил. Он почувствовал себя так же, как в юности, — окрыленным надеждами и мечтами. Благодарно улыбнувшись ей в ответ, он величественно откинул голову и пришпорил коня.
— Впереди замок Блэкмор! — крикнул Джеффри, вглядевшись в горизонт. — Наконец-то… — Приподнявшись в стременах, Стефан возбужденно созерцал грандиозную резиденцию лорда Блэкмора. Четыре массивные башни вырисовывались на фоне безоблачного неба. Голубая, красная, белая и зеленая — безмолвные свидетели его жизни: первого рыцарского поединка, увенчавшегося победой; первого яростного сражения бок о бок с отцом против посягнувших на их богатство завистников. Стефан вспоминал шахматные турниры, в которых он зачастую побеждал старшего брата, и свою первую женщину, страстно отдавшуюся ему в конюшне. Что бы ни случилось с ним в жизни, он всегда будет возвращаться сюда.
Это его родной дом, каждый уголок которого напоминает о юности. С замиранием сердца Стефан вглядывался в очертания замка. Теперь он знал, что преодолеет любые опасности, подстерегающие его там!
Они подъехали ближе и перед их взором раскинулся во всем своем великолепии величественный бастион. В отличие от более старых нормандских построек, в Блэкморе было воздвигнуто несколько сторожевых вышек, расположенных как во внутреннем, так и во внешнем дворах. Замок был построен таким образом, чтобы не подпустить врага ближе громадной стены, соединяющей четыре массивные башни.
Все детство Стефан провел во внутреннем дворе крепости. Не проходило и дня, чтобы он не заглянул в пивоварню. Уже в пять лет он был знаком с головокружительным действием крепкого напитка. И ради глотка эля был готов с утра до вечера расточать пивовару льстивые речи. В те дни, когда Стефану не доставалось ни капли, он дремал на сеновале в конюшне, где боевые кони и грациозные верховые лошади нетерпеливо перебирали копытами. По утрам, когда во дворе раздавался звон наковальни и молота, Стефан непременно забегал в оружейную мастерскую. Добрый кузнец разрешал мальчику самому выковать себе щит. Именно ему Стефан был обязан своей силой, постепенно растущей в результате большой физической нагрузки. Потом он забегал во фруктовый сад и до колик в животе наедался яблоками и грушами. Воспоминания детства и юности так живо предстали перед его глазами, словно все это было только вчера.