Леди исправляет прошлое
Шрифт:
Я успокаивающе глажу сестрёнку по волосам.
— Юджин, я не говорю, что я не верю, я говорю, что ты могла не так понять намерения лорда и его к тебе чувства, потому что никаких других причин жениться на тебе у лорда Гельдерна нет.
— Ты уверен?
Папа кивает.
Получается, он не знает? Я внимательно следила за его реакцией, и уверена, что он был спокоен, никакое озарение в глазах не мелькнуло. Я ещё спрошу у мамы, но, похоже, сведения надо искать либо у главы нашего рода, либо у Гельдернов. Либо у тёмной госпожи.
— Ясно.
— Юджин, что же мы в холле? Комнату сейчас приготовят, а пока навести маму?
— Ты принял какое-то решение, пап?
— Ну да, будем разбираться. Завтра я улажу дела на службе, и поедем в столицу.
— К Гельдернам? — я стараюсь, чтобы вопрос звучал равнодушно.
— Да. Юджин, а как иначе? Ты сказала, что была с лордом наедине в его доме, о визите, как я понял, известно герцогине. Гельдерны не допустят скандала, и всё уладят.
— Я сказала, что не выйду за Гельдерна.
— Юджин… Мы поговорим завтра.
Вот как?
Чего-то подобного и следовало ожидать. Я расстроена и, чего уж там, чувствую себя преданной, но я не удивлена. Меня “скинули” герцогине, ни разу не навестили в доме герцога. Родители далеко, но брат, который учится в столице, мог прийти. Не приходил.
О чём я? Я прямо сказала, что меня оскорбили, а отец услышал лишь то, что моя репутация пострадала.
— Да, завтра. Ах, да! Я подумала, что брак сорвётся без документов. Я их сожгла, и надо бы восстановить.
— Юджин…
— Юджин?! — я узнаю мамин голос и, прихватив сестру, иду в дом.
— Мама! — откликаюсь я.
Интересно, чем обернётся эта встреча? Чуда я больше не жду.
Если папу сестру я узнала сразу — папа не изменился, а Юрита вытянулась, похорошела — то мамин вид меня неприятно поражает. Я запомнила её цветущей красавицей, пусть и не юной. Мама младше отца, но выглядит ощутимо старше. Кожа болезненно-бледная, изрезана ранними морщинами, волосы собраны непривычно, но в то же время причёска смутно знакома, и я понимаю, что её делала страдавшая облысением пожилая родственница герцогини. У мамы бесцветные сухие губы, тусклые глаза. Кажется, блеск в них вспыхнул при виде меня, но уже гаснет.
— Дочка-а-а…
Я замечаю, что домашнее платье накинуто поверх спальной сорочки, и сверху шаль. Видимо, мама уже отдыхала? А сколько времени? Ведь не так поздно ещё. Нет ничего плохого в том, чтобы лечь, если нездоровится, но моя догадка мне не нравится — традиция собираться за ужином за одним столом явно забыта.
Обняв маму, я провожу по её спине. Она похудела, стала совсем хрупкой. Мама опирается на меня, тем самым выдавая, что ей хуже, чем мне подумалось в начале.
— Мам? — я провожаю её в её комнаты, помогаю сесть.
Юрита суетится рядом, набрасывает маме на ноги плед. Пальцы у мамы ледяные, ноги, думаю, тоже.
— Юджи? Твой папа сказал, что ты украла сердце молодого лорда Гельдерна, и твой брак можно считать по-настоящему счастливым, — мама всерьёз обеспокоена.
— Сердце? Мама, ты знаешь, чем я действительно могла заинтересовать род Гельдернов?
— Юджин?
Нет, не знает. Я только побеспокоила её напрасно. Но не задать вопрос я не могла.
— Папа говорит, что он тебя любит! — влезает Юрита.
— Откуда он знает? — хмыкаю я. Стараюсь говорить доброжелательно, но злость всё равно прорывается, и мама, и Юрита её чувствуют. Мама ещё больше теряется, а вот Юрита хмурится.
Возможно, мне стоило быть мягче. Возможно, Юрита хотела меня подбодрить, как могла, по-детски. Но пусть начинает думать головой. Неужели пары писем достаточно, чтобы судить о чувствах незнакомца.
— Но это же Гельдерны, воины света! Я бы хотела быть на твоём месте.
Я напрасно отказалась от Лоуренса? Могла бы сейчас показать сестрёнке, насколько жалок тот, о ком она мечтает.
— А я рада, что ты не на моём, — меня прошибает холодный пот. Юрита тоже в опасности, как и я? — Юри, проверь, мою комнату уже привели в порядок?
Сестрёнка обиженно поджимает губы. Она достаточно сообразительна, чтобы понять, что я отсылаю её под благовидным предлогом, чтобы остаться с мамой с глазу на глаз. Юрита обещает спуститься на кухню, чтобы распорядиться насчёт ужина для меня.
Как только дверь закрывается, и мы с мамой остаёмся вдвоём, я холодно спрашиваю:
— Мам, что происходит дома? Что происходит с тобой? И почему в комнате я не чувствую запаха лекарств, которыми ты лечишься?
— Юджи, я приболела…
— По-твоему я слепая дура?
С мамой что-то не так.
— Юджи… Я не хочу, чтобы ты забивала голову чепухой. Я мечтаю, чтобы ты и Юри счастливо устроили свою судьбу, тогда моё сердце может быть спокойно.
— А брат? — в лоб спрашиваю я.
Раньше мама никогда не делила нас, детей, на более любимых и менее любимых. Я всегда чувствовала, что она не делает между нами различий, разве что от брата требовали больше в учёбе, так как в нём видели наследника, преемника.
Но теперь почему-то о брате мама не вспоминает.
— Он мужчина, Юджи, он сам позаботится о своей судьбе, а вам, девочкам, придётся полагаться на удачу в браке.
Всё могло быть иначе.
Если бы мне наняли учителя, как брату, я могла бы развить способности и поступить в академию магии. Но платить и за меня, и за брата отец не может и отдал предпочтение сыну. Я кривлю губы. Обидно. Хотя я понимаю и не могу сказать, что его выбор вырастить меня леди однозначно плох. Вспомнить ту же сестру Кристена. Леди не замужем, и едва ли ей выпадет испытать счастье материнства. Лорды предпочитают жениться на утончённых леди, а не на воительницах. Какой мужчина захочет жену, способную врезать магией так, что отправишься прямиком в Чертоги Смерти?