Леди не по зубам
Шрифт:
– Привет, дед! Как здоровье?
– Хреново! Пришлось удалить один коренной зуб.
– В восемьдесят семь лет не такая уж большая потеря!
– И кому это из нас восемьдесят семь? Уж не тебе ли, сынку? Я – юноша, у которого желаний больше, чем возможностей! Я уже вставил новый зуб, крутой, по новой технологии. Гарантия – пятьдесят лет. Как думаешь, не наврали?! Продержится?!
С тех пор, как дед женился на молодой испанке, у него появился новый бзик – скрывать свой истинный возраст. Он даже купил новый паспорт, где значилось, что он сорок второго года рождения.
– Если
– Сынку, куда экспедиция? Если на Марс, то я – пас, у меня денег не хватит, а если…
– На монгольскую границу. Мне нужно перечислить в Барнаул до востребования тысячу долларов.
– Тысячу? – поскучнел дед. – В Барнаул? Это что за планета такая?
– В пределах земной видимости, – терпеливо объяснил я, хотя понимал, что Сазон ваньку валяет.
– А-а! Так давай его купим, Барнаул этот и дело с концом, – хихикнул Сазон.
– Дед! – разозлился я. – У меня проблема на тысячу долларов и мне не до шуток!
– На тысячу баксов? А больше не возьмёшь ни копейки?
– А больше не возьму ни копейки.
– Элку дай! – гаркнул дед.
Это была его обычная уловка всучить мне через жену больше денег.
– Нет Элки, дома роман пишет.
– Врёшь! Я слышу, как она рядом с тобой курит.
От неожиданности я отшатнулся от трубки. Может, старый хрыч уже прикупил какой-нибудь прибамбас, через который можно подглядывать по телефону?!
– Меня? – с хитрым прищуром осведомилась Беда.
– И как ты догадалась? – Я отдал ей мобильник, понимая, что сопротивление бесполезно, что Сазон всё равно дозвонится до Беды и пропихнёт через неё в жизнь самые вредные свои идеи.
– Отлично, Сазон, – елейным голосом заговорила Беда. – Замечательно! Шикарная мысль! Так и сделаем. Конечно, он согласен, вернее, кто его спрашивать будет! Ты не представляешь, как я рада такому повороту событий! Целую! Обнимаю! Привет твоей знойной Кармен! – Довольная, словно кошка, объевшаяся сметаны, Элка отложила мобильник и, как ни в чём ни бывало, принялась пить кофе, отхлёбывая его маленькими глоточками.
– Ну? – спросил я. – И какому повороту событий ты рада? С чем это я согласен, вернее, о чём меня спрашивать никто не будет?!
Я терпеть не мог Элкины заговоры с Сазоном. Но случались они довольно часто, несмотря на то, что мы жили в Сибирске, а дед в далёком, южном городе.
– Сазон сказал, что перевод до востребования – это фигня для бедных. Он пришлёт деньги с посыльным.
– Что значит – с посыльным? Он погонит ради этого в Барнаул человека?
– Да не человека, а Елизара Мальцева!
– Что?! – От возмущения я вскочил.
Герман за соседним столиком перестал вдруг храпеть и отчётливо пробормотал во сне: «Огонь, батарея! Огонь! Всех вашу мать…»
От удивления я забыл, что хотел сказать.
– Сядь, – засмеялась Беда и закинула ноги на стол. – Толку от твоих воплей не будет! Сазон сказал, что пришлёт с деньгами Мальцева, значит – пришлёт. У Елизара там какая-то очередная мутная любовная история, от которой он пребывает в
– Точно, не из головы…
Я сел и допил свой кофе.
Елизар Мальцев был близким другом моего деда и соратником в его бизнесе. Вернее, если быть точным, Мальцев был практически членом нашей семьи, так как жил, питался и переживал свои многочисленные романы в дедовском доме. Охарактеризовать Мальцева можно было коротко – творческая личность. То есть настолько творческая, что ему трудно было оставаться приверженцем одного жанра. Он писал то стихи, то прозу, то вдруг ударялся во все тяжкие художника-мариниста. Дед с пониманием относился к творческим исканиям Мальцева и даже спонсировал некоторые его выставки и издания. Надо сказать, что отсутствие таланта у Мальцева с лихвой компенсировалось доброй душой и любовью к людям.
Элка называла Елизара дедулин дедуля, хотя Мальцев был моложе Сазона на десять лет.
– Что-то Викторина с Гансом задерживаются, – пробормотал я. – Пойду, шугану этих развратников из кустов! Сколько же можно…
– Оставь их в покое. Они взрослые люди. Вспомни, наверняка и у тебя в семнадцать была такая вот «первая учительница» лет на десять старше тебя!
Я икнул. И вспомнил безалаберную юность. Элка всегда попадала в «яблочко». Была! Именно в семнадцать, именно учительница, и именно на десять лет старше. Она преподавала у нас информатику и как-то после уроков попросила меня… чёрт знает, что она попросила, я точно не помню, но я оказался у неё дома. Мы вроде всё время говорили об информатике, но каким-то невероятным образом во время беседы я успел стянуть с неё блузку и то, что я обнаружил под ней, меня потрясло. Дальше информатика потеряла всякий смысл, потому что учительница не только не сопротивлялась, но и сама быстренько сняла юбку.
Кровать оказалась скрипучей. Экстаз недолгим. А в душе не было холодной воды. Кое-как ополоснувшись кипятком, я умчался со смутным тягостным ощущением, что изнасиловал собственную родительницу. Бр-р-р.
Имею ли я право осуждать Викторину и Ганса?
Пожалуй, что нет.
– Тогда водки мне за счёт заведения! – крикнул я. – У меня стресс, стресс, и ещё… один стресс.
– Гарсон! Водки ему! – Элка щёлкнула пальцами над головой.
Это было невероятно, но парень в грязном переднике мигом притащил запотевший графин и ни словом не обмолвился об оплате. Когда водки в графине осталось на дне, мир показался добрее и лучше.
– Нужно перекантоваться тут до утра, – как сквозь вату услышал я голос Элки, – а когда рассветёт, двинуть в Барнаул, а там – в аэропорт, ждать Мальцева с деньгами.
– Элка, – пробормотал я, глядя как она курит, закинув ноги на стол, – а пошли тоже в сирень! Там сыро, темно, там соловьи поют и зверствует мошкара, там можно заниматься любовью, забыв про весь белый свет, там… Пойдём, вытурим оттуда этого малолетнего мачо и недоделанную школьную порнозвезду и сами займём вакантное место…