Леди-плутовка
Шрифт:
– Ничего подобного, – твердо заявил Дженкс. – Человек может искать помощи и не попав в беду.
Он помахал друзьям на прощание и стал пробираться сквозь шумную толпу к леди Изабел. Сегодня она опять была в сером, с забавной черной шляпкой на голове. Истинная леди, и все же в своем скромном одеянии она не привлекала ни малейшего внимания, словно была невидимкой.
– Миледи, – поприветствовал он ее. – Не ожидал увидеть вас здесь. Вам нужна помощь?
«Вы приехали повидаться со мной?»
Она улыбнулась так, что сердце заколотилось еще сильнее.
– У
Каллум взглянул на большие настенные часы, хотя по движению теней можно было точнее определить время. Скоро три, и Фокс еще не выслушал последние дела.
Дженкс мог остаться и помочь выстроить мелких преступников в очередь, мог допросить свидетелей и собрать штрафы с тех, кому приговор был уже вынесен, но мог и ускользнуть вместе с леди Изабел Морроу, и пусть Чарлз Бентон хоть раз в жизни взвалит весь этот груз на себя.
– Идемте, – сказал Дженкс. – Я знаю такое место. Пусть оно и не кажется уединенным, но никто не станет подслушивать, о чем бы мы ни говорили. Если бы мы поднялись в мои комнаты, хозяйка наверняка сразу прижалась бы ухом к двери.
– Вряд ли мне прилично посещать одинокого мужчину. – Подняв брови, леди Изабел оглядела зал.
– Здесь же наша беседа выглядит вполне прилично. Так что тут и останемся. Но, может, вы проголодались? – выпалил Дженкс и тут же сжал губы, чтобы не наговорить еще больше глупостей.
Паб «Кабанья голова» на Харт-стрит получил свое название в честь любимого кабачка шекспировского Фальстафа и располагался между двумя театрами: «Ковент-Гарденом» и «Друри-Лейн». Здесь собирались актеры и их покровители, а также рабочий люд с соседних улиц, и никто не смотрел с удивлением на незнакомое лицо. Поскольку от Боу-стрит до кабачка было рукой подать, Каллум часто обедал и принимал агентов именно здесь.
Кабачок был вполне респектабелен, но это единственный комплимент, которого он заслуживал. Сейчас Каллум видел зал глазами леди Изабел: темный, холодный и грязноватый. Дни, когда он считался модным, вот уже век как миновали. Если бы кто-то захотел создать полную противоположность гостиной Изабел, она выглядела бы так, как комната, в которой они стояли.
– Я никогда раньше не была в таком месте, – заметила леди Изабел.
Каллум придержал язык, опасаясь засыпать ее глупыми вопросами вроде: «Вы боитесь?»; «Оно слишком уродливо?»; «Чувствуете себя так, словно оказались в зверинце?»…
Очень часто он встречал богатых людей, обращавшихся с ним словно с представителем совершенно иного вида.
– Хмм… Вот и все, что он сказал вслух.
– Ваш вечный ответ. – Она смотрела на него так, словно с трудом сдерживала улыбку. – До сегодняшнего дня мне и в магистратском суде на Боу-стрит не приходилось бывать. Мне давно пора познакомиться с разными интересными местами. Хотите поесть или просто поговорим?
И на этом все. Просто паб и просто посетители, и не будь она по-прежнему «благородной леди Изабел, в жилах которой течет голубая кровь»,
– Одна твоя, – сказал он бармену.
Седеющий мужчина поймал монеты на лету:
– Спасибо, сэр. Салли сейчас принесет.
Три личности неопрятного вида сидели за столом в углу, где предпочел бы обосноваться Каллум, поэтому, подойдя ближе, он окинул их суровым взглядом:
– Джентльмены, вам пора.
Несколько секунд они глазели на него в упор, но потом все же с недовольным ворчанием поднялись, обошли стол и почтительно коснулись своих кепи при виде леди.
– У вас просто сверхъестественная способность, офицер, – удивилась Изабел. – Я не видела, чтобы взгляд обладал столь уничтожающим эффектом, с тысяча восемьсот восьмого года, когда представлялась королеве.
Каллум почти поддался соблазну оставить ее в заблуждении и полной убежденности, что обладает взглядом более мощным, чем любое оружие, но совесть вынудила его признать правду.
– Один из этой троицы – мой брат Джейми. Они все работают в бакалейной лавке моих родителей. Я еще был очень вежлив, когда напомнил, что им пора. Для обеда рановато. Хотел бы я знать, что они здесь делали.
– Еще один брат, – протянула собеседница, и он понял, что она сопоставила его фамилию и убитого охранника. Должно быть, прочла в газетах.
– Других братьев у меня нет, – бросил он коротко. – Только Джейми. Еще есть сестра. Садитесь, прошу вас.
Он сунул два пальца в рот и свистнул: обычная манера подзывать подавальщицу в этом пабе. Резкий звук повис над шумом голосов. Когда флегматичная молодая подавальщица наконец подплыла к ним с кружками в руках, Каллум спросил у леди Изабел, что она хотела бы заказать.
– То же, что и вы.
Дженкс заказал хлеб и горшочек с джемом.
Когда подавальщица ушла, забрав кружки, оставленные предыдущими посетителями, Изабел спросила:
– Анджелес когда-нибудь заходит сюда? Вы узнали бы его в лицо?
Каллум вытер липкое пятно на столе:
– Может быть, хотя он умеет маскироваться. Но я никогда не слышал, чтобы он появлялся здесь. Почему вы спросили?
– Я почти поддалась соблазну предложить самой уладить дело с долгами Ардмора – если встречу Анджелеса, разумеется. Тем более что недостатка в картинах я не испытываю.
– Поняли, что пойти на преступление труднее, чем предполагали?
Уголки ее губ приподнялись:
– Это говорит в мою пользу?
– Миледи, я всегда был о вас очень высокого мнения. – Он откашлялся и сменил тему: – Насколько я понял, вы хотели что-то мне сказать? Что-то узнали насчет «Весны»?
– Батлерчелли, как я мысленно ее называю. Да, днем я нанесла визит герцогине, и надеюсь, что вы будете довольны результатами.
Положив на стол ридикюль, она вытащила записную книжку, и вместе с ней на столешницу, звякнув, упало золотое кольцо. Звук пронесся по комнате, каким-то образом перекрыв шум, и каждый узнал в нем драгоценный металл.