Леди-послушница

Вилар Симона

– А уж любят точно поболее, – усмехнулся Артур, почесывая за ушами лохматого черного пса, какой едва ли не жмурился от ласки.

– И чем же ты заслужил подобное расположение?

– О, я не мог его не заслужить. Я никому не желаю зла, и мне нравится помогать людям. Да и вырос я в Шрусбери.

– Это мне уже известно. Город, где все обо всех все знают…

– Даже о вас, миледи Милдрэд.

– Неужели? И что же обо мне известно?

– Все говорят, что к аббатисе Бенедикте прибыла ее дальняя родственница, поселившаяся в обители на правах постоялицы, и, похоже, не спешит принимать постриг. А значит, однажды она осчастливит своей рукой какого-нибудь славного парня. Невеста с Болот – так вас величают. И уж поверьте, глава

цеха ювелиров был бы не против, чтобы его единственный сынок, самый завидный жених в Шрусбери, повел под венец девушку из благородной семьи. Или молодой помощник шерифа Джоселин де Сей, который тоже слывет завидным женихом и вдруг стал настолько религиозен, что не пропускает ни одной мессы, лишь бы увидеть воспитанниц.

– Ха, вот я уже и обзавелась сразу двумя женихами, – беспечно рассмеялась Милдрэд. – А вот интересно, если ты все знаешь о Шрусбери, то кого бы посоветовал мне в мужья?

И метнула на него лукавый взгляд из-под ресниц, слегка наклонив голову и очаровательно улыбаясь.

Артур ответил не раздумывая:

– Ну, когда девушка так смотрит на меня, могу голову поставить против дырявого пенни, она не прочь именно меня увидеть с собой подле алтаря.

Милдрэд расхохоталась.

– Хвастунишка! Ты всего лишь бродяга. На что ты живешь и почему думаешь, будто девушка готова обменяться с тобой брачными обетами?

– Чем я живу? Как в Библии написано: и будет день – и будет пища.

– Отменный христианин, отменный! – поцокала языком Милдрэд. – Воспитание в монастыре наложило на вашу душу неизгладимый отпечаток, сын мой.

– Не иронизируй, дочь моя! – поддержал он игру. – Насмешка над Писанием – это ересь!

– Может, мне лучше сходить лишний раз к исповеднику, чем выслушивать упреки от монастырского воспитанника?

– О, лучше покайтесь мне как монастырскому воспитаннику, какому прочили великое будущее. Красивым девушкам я легче отпускаю грехи.

– Прочили великое будущее? – заинтересовалась Милдрэд. – Что же заставило тебя покинуть аббатство?

– Мир. Господь сотворил его слишком прекрасным, чтобы я мог отказаться от познания всего этого, – он указал широким жестом на залитый солнцем простор впереди, ибо они как раз выходили из-под темной арки Английских ворот.

Молодые люди прошли на мост над Северном, а вокруг все искрилось и сверкало от солнечного блеска. Голубело небо над головами, доносился гомон людских голосов, плеск реки, щебетание птиц. Юноша и девушка шли рядом, а монахиня Осбурга ехала следом на ослике. Но они словно забыли о ней. «Некогда я проезжала тут и встретила тебя», – подумала Милдрэд, повернувшись к Артуру. «Некогда я ушел из обители, чтобы однажды встретить тебя», – отвечал ей взгляд юноши. «Я бы не простила тебе, если бы ты стал монахом», – сияли голубым прозрачным светом ее глаза. «Я бы не простил себе, если бы ты не приехала сюда и я не узнал Невесту с Болот, не ощутил эту связь между нами». А связь, несомненно, была: они видели только друг друга, не замечая никого вокруг.

За мостом они миновали рощу, где в свободное время любила гулять молодежь, прошли мельничьи запруды и оказались среди домов монастырского предместья. Тут Артура опять окликнули, и юноша отошел к ожидавшим его Рису и Метью.

– Новое увлечение нашего приятеля, – усмехнулся рыжий, наблюдая за остановившейся неподалеку девушкой в одеянии монастырской воспитанницы. Да и сестру Осбургу он узнал, даже отвесил ей поклон.

Метью спрашивал о другом: как долго аббат Роберт позволит их мулам находиться в аббатской конюшне, не справлялся ли о самом Метью, не бранил ли за то, что тот даже тонзуру давно не выбривал, показывая этим, что порвал с бенедиктинскими братьями.

– Мать Бенедикта как раз послала меня к отцу Роберту, – ответил Артур, при этом не сводя глаз с ожидавшей его в стороне Милдрэд. Ему забавно было видеть, как девушка то и дело поглядывает в их направлении, но при этом на

личике ее написана досада: как он посмел оставить ее ради кого-то иного!

Однако когда он догнал своих спутниц, Милдрэд как ни в чем не бывало сказала, что уже видела его с этими двумя.

– И когда же? – удивился Артур.

Милдрэд слегка смутилась. Ну, не рассказывать же ему, как два месяца назад подглядывала за ним из-за занавесок паланкина? И поспешно ответила вопросом на вопрос: разве Метью не монах?

– Был, – только и сказал Артур, беря под уздцы ослика сестры Осбурги. Старушке было жарко, ее лицо вспотело, и Артур поспешил ввести ее за ограду монастыря, где брат-привратник подал ей чашу с водой.

Величественный западный портал собора выдавался вперед, затеняя широкий монастырский двор. Этот монастырь был одним из крупнейших в округе, и тут всегда ощущалась некая суета: приезжали и уезжали гости, кто-то куда-то шел по поручению господ, остановившихся в странноприимном доме, толклись нищие, спешили монахи в темных одеждах. Пока аббат Роберт разговаривал с кем-то у портала собора, сестра Осбурга стала жаловаться, что ее совсем разморило, и Милдрэд проводила ее к странноприимному дому. А когда вернулась, то увидела, что Артур невозмутимо беседует с его преподобием, причем настоятель милостиво улыбается, даже взлохматил юноше волосы. В этом было нечто почти родственное, и Милдрэд задержалась в стороне, не осмеливаясь прервать их беседу. Однако Артур заметил ее и поспешил представить:

– Преподобный отче, это и есть та девушка, которой надлежит передать рукопись.

– Рах vobiscum [71] , – благословил юную леди аббат. – Меня предупредили о вашем визите, Милдрэд Мареско, и я уже отправил послушника в книгохранилище. Так это вы и есть Невеста с Болот, о которой столько разговоров и которой не нахвалится преподобная Бенедикта?

– Тогда вам известно больше, чем мне, отче, – Милдрэд скромно опустила длинные ресницы. – Обычно матушка не слишком щедра при мне на похвалы.

71

Мир вам ( лат.).

Однако аббат сказал, что только благодаря похвалам настоятельницы он позволил выдать для копирования столь ценную рукопись, и хорошо, что именно Артур сопровождает девушку, так как книга очень большая и тяжелая для столь хрупкого создания, как леди Мареско.

Манускрипт и впрямь оказался огромным – его принес крепкий монастырский послушник, с важностью предъявив огромный оплетенный в кожу том, скрепленный к тому же золочеными застежками и украшенный металлическими накладками, что само по себе являло большую ценность, но и весило немало. Однако Артур, при его худощавом сложении, принял книгу без особого усилия, щелкнул одной из застежек и быстро прочитал написанное округлыми саксонскими литерами название:

– «Морестранник». Гм.

И продекламировал одну из строф:

…все это в сердце Мужа, сильного духом, вселяет желанье Вплавь пуститься К землям далеким… [72]

– О, ты можешь столь быстро читать на старосаксонском! – изумилась Милдрэд.

Стоявший подле них аббат Роберт со значением сообщил, что некогда, будучи воспитанником в монастыре, Артур подавал большие надежды. Отчего несколько прискорбно, что сей юноша покинул обитель, где его ждало блестящее будущее.

72

«Морестранник» – древнеанглийская поэма.