Леди с клыками
Шрифт:
– Вы хоть руки перед едой помыли? – спросила эльфийка, наверняка тоже обуреваемая подобными мыслями.
– А как же, – подтвердил Торкат и кивнул на засаленную тряпку, висевшую на крючке справа от верстака. – И даже вытерли!
Лично я бы эту ветошь быстро определила в заготовку для зажигательных шнуров – настолько она выглядела пропитанной разнообразными горючими веществами.
– Мы не голодные, – ответила за нас обоих эльфийка. – И скоро идем… вы знаете куда. И почти безоружные.
– Уже нет, – качнул бородой, в которой крошки застряли в количестве, пригодном для прокорма целой стаи голубей, старый гном. – Многое за те жалкие копейки я дать, конечно, не
Не знаю уж почему, но эти слова меня насторожили.
Под покрытой подозрительного цвета пятнами дерюгой на находившемся у противоположной стены прилавке оказался целый паноптикум, иначе назвать это было просто невозможно. Похоже, ориентируясь на свою хрупкую конституцию и врожденную любовь к крупным калибрам, братья затарились по самое «не хочу». Причем, судя по представленным образцам, вон тот нарезной агрегат, бывший в девичестве крепостным ружьем Бруна, калибром в два дюйма, применявшимся для отстрела троллей, а иногда и для охоты на скальных виверн, предназначался Лаэле. Воронение, подпружиненные сошки на месте стенного крюка, диоптрический прицел и отменная полировка приклада из сурамского горного дуба – просто конфетка, если не учитывать парочку моментов, которые конечно же не пришли в голову нашим гениям тактики и стратегии.
– Лаэла, солнышко, как ты думаешь, что надо сделать с нашими мальчиками за такой замечательный подарок? – Каюсь, тон моего голоса при этих словах был далек от всепрощающего.
– Да вы что, воще офонарели?!! – Возмущенный вопль эльфийки проехался по ушам пилой и заставил задрожать оконные стекла в толстом свинцовом переплете. – Сами эту гаубицу таскать будете! Да она же весит чуть ли не больше, чем я со всеми моими пожитками.
– Ну, Лаэла, ведь это же замечательнейший представитель снайперского оружия! Как раз для такого мастера, как ты. – Возвышенный, хотя и уже немного виноватый голос Гроткара попытался было прорваться сквозь звуковой шторм эльфийки, но тщетно.
– Замечательнейший! А ты с него стрелять пробовал? Да меня отдачей размажет, не говоря уже о грохоте этого агрегата. – При этих словах тоненький пальчик с восстановленным маникюром осторожно, можно даже сказать, опасливо тыкал в вороненый металл ствола, где-то в районе дульного среза, зачем-то украшенного инкрустацией в виде небольшой друзы горного хрусталя.
– Девушка, тут вы неправы! – Глубокий резонирующий бас, слегка хрипловатый из-за прожитых лет и множества не особенно полезных веществ, витающих в мастерской каждого уважающего себя гнома, прервал возмущение моей подруги. – С проблемой отдачи я справился, одновременно повысив устойчивость этой прелести. Могу с гордостью сказать, что примененные медленногорящие трубчатые пороха и разделение заряда на временные фракции позволило вкупе с увеличением длины ствола и размещением противовесов в подствольной коробке значительно снизить отдачу, растянув ее во времени.
– Да?! Противовес, говорите! – Яду в голосе Лаэлы хватило бы на стойбище орков, да еще бы и осталось. – Любезнейший мастер, не просветите ли, сколько весит это произведение искусства и боекомплект к нему хотя бы из десяти зарядов?
Вопрос вогнал всех присутствующих гномов в ступор, а владельца этого царства орудий убийства в сложнейшие математические расчеты, проводимые себе в бороду методом громкого бурчания, впрочем, обычным для впавшего в размышления гнома.
– Ну фунтов десять прикинем на чехол… Так, пяток на запаску, инструмент там разный… двести тридцать
– Триста фунтов!!! – Глаза у эльфов, и если уж говорить начистоту, особенно у эльфиек, всегда отличались своей выразительностью и размером. И до сих пор мне ни разу не удавалось видеть их полностью распахнутыми от чудовищного удивления, смешанного с буквально детской обидой и непониманием. Так что взгляд, который в поисках поддержки кинула на меня пошатнувшаяся от заявленного старым гномом Лаэла, был для меня откровением. В нем буквально матерными словами из лексикона черных орков с примесью особо перченых пассажей из кобольдьева было написано много чего из перечня того, что приличная леди, по высказыванию мадам Жюли, ни в коем случае не должна произносить вслух.
Эльфийку надо было срочно спасать.
– Нам это не подходит! Точка! – В беседе с закусившим удила гномом, а в особенности с гномом-изобретателем, самое главное – не показывать ни малейшей слабины, иначе съест и косточкой не подавится. Это я вызубрила на все сто, общаясь со своим родителем в процессе отпихивания различного рода «мелкокалиберных милипусечек» (по его словам конечно же). – Мальчики, даже если нести ЭТО будете вы, Лаэла все равно не сможет ворочать такой дрын в бою. Поэтому нам оно не подходит.
– Вот так и знал! – тяжело вздохнул старый гном. – Не ценят сейчас настоящую работу. Не ценят! Ладно, оставлю эту малышку до следующего раза, может, и подвернется кто не такой малахольный…
– Горным троллям предложите, – серьезно посоветовала ему Лаэла. – Им как раз по руке будет.
– Чтобы они ее в дубину переделали?! – оскорбился в лучших чувствах оружейник. – Ну уж нет! Ладно, видите, у стены сундук с желтыми заклепками стоит? Посмотрите, не подойдет ли вам то, что там находится. Одному археологу-любителю, кстати тоже из ушастых, под заказ делал. Он по соседству жил и даже аванс внес, но он лет шесть как пропал и, наверное, теперь уже не объявится.
Я с подозрением посмотрела на стоящее в углу произведение столярного монументального искусства. Нет, пушку там, конечно, не спрятать, а вот ее расчет, особенно, если хорошенько утрамбовать, может, и получится. Лаэла же решила колебаниями не мучится и, поднатужившись, подняла тяжеленную крышку сундука и запустила внутрь обе руки.
– Боевые серпы? – удивилась она, вытащив целую связку этих дальних родственников обычного сельскохозяйственного инвентаря. – Первый раз такие в руках держу. И странные они какие-то.
– Говорю же, для археолога делал, – пожал плечами старый мастер. – А он гробницы тех, кто правил в Эпоху Смерти, искал. Личи и вампиры жили практически вечно, но когда все-таки умирали… О, этот процесс они любили обставлять пышно и помпезно. Каждому уже отбегавшему свое покойнику полагались личные вещи, богатые дары и даже запас любимой еды, которая одновременно становилась и охраной: поднималась из могил в момент осквернения захоронения. Вот на костяков и зомби эти вещички и заточены. Очень удобно ими бошки мертвые срубать в тесноте подземелий, где двуручником и не размахнешься-то. К тому же каждый из них из огненного металла скован, ударишь им тушку, за тысячи лет муме… муму… высохшую, короче, и вот тебе готовый факел, сам за тобою бегающий. Только от полыхающих грабок уворачиваться успевай.