Леди-Солнце
Шрифт:
— Да, милорд, — ответил тот смиренно.
— Сравнил меня с цаплей! Иначе говоря, назвал трусом.
Робер молчал, и все удивлялись его безрассудству и отдавали должное отваге.
— Что ж! — вскричал Эдуард. — Ладно… Это правда, что у меня притязания на французскую корону, и я клянусь над этой цаплей, что приду с армией на землю Франции и вызову на битву ее короля, даже если его войско будет вдвое превышать наши силы. Вызову и добьюсь победы!.. Подходите сюда, друзья мои, и присоединяйтесь к данной мною клятве! Мы отправимся во Францию. Мы сорвем корону с головы самозваного короля Филиппа и не успокоимся, пока она
Один за другим подходили благородные рыцари к столу и давали клятву сопровождать короля в походе во Францию.
Граф Робер д'Артуа стоял тут же и удовлетворенно улыбался. Наконец-то его усилия были не напрасны и увенчались успехом!
Глава 9
ПОМОЛВКА ПРИНЦЕССЫ
Теперь, когда король Эдуард принял окончательное решение начать войну с Францией, необходимо было серьезно подумать о союзниках. Самым надежным был отец Филиппы граф Эно, на него Эдуард мог вполне положиться.
К несчастью, здоровье графа сильно пошатнулось, и это беспокоило Филиппу: она знала из писем матери, что отец очень страдает от подагры и почти не встает с постели. Тем не менее он заверил Эдуарда в своей поддержке, что могло бы кое-кого и удивить, потому что его жена, мать Филиппы, была родственницей французских королей.
Графство Эно считалось выгодным союзником, так как было одним из самых процветающих в Европе и его помощь могла быть весьма действенной.
Другим возможным союзником на континенте Эдуард считал Австрию и, чтобы этот союз закрепить, счел необходимым не откладывать далее обручение малолетней дочери Джоанны с сыном герцога Австрийского и отправить ее к жениху.
Когда наставница пятилетней принцессы добрая леди Пемброк сказала девочке, что вскоре та уедет из Англии с родителями, Джоанна была в восторге: ей так хотелось увидеть новые места, новых людей. Бедняжка понятия не имела о цели путешествия.
Глаза ей раскрыла сестрица Изабелла, очень красивая и избалованная повышенным вниманием отца. Она была не намного старше Джоанны, но наблюдательней и понятливей. И ей стало ужасно обидно, что Джоанну куда-то везут, а она должна сидеть в надоевшем Тауэре, — ведь она старше на целый год!..
— Тебя увозят к твоему мужу, вот куда! — выпалила она, глядя в упор на сестру.
— Ты выдумываешь! — не поверила Джоанна. — Я еще совсем маленькая, мне рано выходить замуж.
— Вот и нет! Девочек отправляют к их мужьям, и они растут вместе с ними и делаются потом взрослые. Я верно говорю, Эдуард? — обратилась она за поддержкой к брату, который был взрослее на два года, и тот важно подтвердил ее правоту.
Это расстроило Джоанну, но потом в ней затеплилась надежда на благополучный исход — ведь она знала, как не любит их мать расставаться с ними. Но если так, отчего же родители не берут в путешествие ни Эдуарда, ни Изабеллу? И снова тревога легла на ее маленькое сердце.
Как только Филиппа увидела Джоанну, сразу поняла по тому, как она приникла к ее руке, — с дочерью что-то неладно. Видимо, до девочки дошли слухи, куда и зачем ее везут. Филиппа долго не могла решиться рассказать ей правду, наконец предпочла открыться.
— Дорогое дитя, — сказала она, обнимая
— Я тоже хочу быть англичанкой, — со слезами вымолвила Джоанна.
— Моя любовь, когда вырастешь, тебе самой покажутся нелепыми твои слова. Женщина должна быть тем, кто ее муж. После приезда в Англию я захотела стать англичанкой и стала ею.
Девочка смотрела на мать с испугом.
— Твоя новая семья, — продолжала Филиппа, — уже давно просит, чтобы мы привезли тебя, но твой отец не хотел этого. Она еще слишком мала, говорил он, пускай побудет с нами.
— Может, он и сейчас так говорит? — с надеждой спросила Джоанна.
— Он сам повезет тебя в Европу, и я поеду вместе с ним, — ответила мать, и робкая надежда дочери развеялась, как дым. — Отец не хочет отпускать тебя одну, он так любит свою девочку!
— Тогда зачем он отсылает меня куда-то?..
Бедняжка! Филиппа сама с трудом сдерживала слезы. Невозможно было видеть лицо этой крошки, в глазах которой временами вспыхивали искорки надежды и тут же гасли. Почему, ну почему политика вторгается в судьбы малых детей? Как объяснить Джоанне, что ее отцу именно сейчас нужна помощь герцога Австрийского и потому он не может долее держать ее у себя в стране, дабы не обидеть владетельного и богатого герцога? О, как ей хотелось, чтобы ее муж отказался от притязаний на французский престол! Чтобы этот честолюбец Робер д'Артуа никогда не высаживался на английском берегу! Никогда не убивал бедную цаплю!..
Но все уже произошло, и она, снова беременная, вынуждена оставить старших детей в Лондоне и отправиться с младшей дочерью на континент, чтобы оставить ее у чужих людей, такую маленькую, трогательную, грустную…
Филиппа пыталась заинтересовать дочь нарядами, которые та возьмет с собой, показывала огромный тюфяк, на котором девочка будет спать во время плавания на корабле, еще какие-то вещи. Джоанна была безучастна. Она все время думала, каким окажется мальчик, которого называют ее мужем, какие у него родители, и больше всего — как она будет там жить без Изабеллы и Эдуарда, без родителей. Ее увозят навсегда… Она плохо понимала это слово…
Немного утешало, что сначала они поедут, потом поплывут, потом опять поедут и отец и мать будут рядом с ней; она увидит леса и реки, море и горы, а это очень интересно…
Изабелла надула губы при расставании с родителями и заплакала. Почему они так поступают с ней? Бросают одну, а сами уезжают. Она, может быть, тоже любит путешествовать, не меньше, чем Джоанна… Отец поцеловал ее и обещал, что в следующий раз поедет с ней. Обязательно…
Когда корабль отплыл от берега и вокруг оказалось море, только море и больше ничего, Джоанна быстро забыла, куда и зачем они едут. Ей нравились волны, их цвет, их плеск, нравился огромный мягкий тюфяк, на котором она проводила немало времени, и хотелось, чтобы плавание продолжалось вечно.