Леди удачи. Все пути…
Шрифт:
— Ну?! — выдохнула Джоанна.
— Через полчаса-час… здесь будет полиция… и Флориньи!.. Ему все известно!..
— Бежим! — заорала Ксави, хватая саквояж и злополучный чернильный прибор.
— И не лень тебе таскать такую тяжесть? — поинтересовалась Джоанна.
— Лень, — призналась Мари. — Но бросать тоже жалко. Я уже с ним сроднилась. Опять же, не хватало улики оставлять. Хорош трепаться! Бежим, скорее!
— Стой, торопыга! — придержал ее Волверстон. — Куда бежать? Первый же караул накроет.
— А что,
Джоанна нервно заходила по комнате. Вдруг она остановилась и рассмеялась. Все удивленно посмотрели на нее, а Мари даже со вздохом сожаления покрутила пальцем у виска.
— Томми! Говоришь, Флориньи с полицией собираются к нам в гости? А мы… нанесем визит ему!
Том ахнул, Нэд вытаращил глаза, а Ксави расхохоталась:
— Вот уж где он нас точно не додумается искать! Ну и голова у нашего капитана! — и, покрутив пальцем у другого виска, объяснила: — Это я беру свои слова обратно.
— Постой! — перебил ее Шеффилд. — А как мы к нему попадем?
— Попадем! — беспечно махнула рукой Мари. — Первый раз, что ли, в окна лазить?!
— А охрана?
— В такую погоду? Щас! — хихикнула Ксави.
Пробираясь самыми темными переулками, друзья, наконец, вышли прямо к дому Флориньи. Джоанна, прикинув в уме расположение комнат, уверенно показала на угловое окно второго этажа:
— Это спальня. Видите, нет решеток.
Тотчас просвистела веревка с грузиком — плод длительной тренировки и особой гордости Нэда — и плотно обмоталась вокруг лепной химеры над окном. Нэд подергал веревку.
— Прочно. Можно лезть, — и полез первым.
Окно, на их счастье оказалось незапертым, и друзья легко, как кошки, проскользнули в спальню.
— Вот теперь можно и обсудить наше положение, — запрыгнув на мягкую кровать, сказала Мари. — Итак. Что мы имеем на сегодняшний день? Всю команду в сборе — раз; письмо герцогини — два; какие-то записи покойного ювелира — три, и еще эту дурацкую «Европу», которую я оставлю себе на память из принципа — столько таскать! Что мы имеем еще? Этого индюка Форе и всю парижскую полицию, наступающую нам на пятки, а также словесный портрет нашего милейшего Тома, известный отныне каждой собаке гэ Парижа и его окрестностей. И наконец, чего мы не имеем? Не имеем мы транспортных и прочих средств, чтобы спокойно добраться до Лондона; не имеем надежного прикрытия, документов и легенды; не имеем хотя бы приблизительного плана дальнейших действий; а главное, абсолютно не имеем времени.
— Насчет времени ты права, — пробормотала Джоанна, задумчиво глядя на развалившегося в кресле Волверстона, — а что касается остального, погоди. Что-нибудь смозгуем.
— Джо, а может, это сгодится? — Нэд извлек из-за пазухи бумагу с большой красной печатью. — Помнишь, я у этого крысенкаотобрал?
— Ну-ка, ну-ка… «Пропуск…
— Кому? — округлил глаза Том.
Ксави фыркнула. Джоанна же, не обратив внимание ни на удивленного Шеффилда, ни на веселящуюся подругу, продолжала генерировать идеи:
— Нэд, ты, как наименее щепетильный, влезь в шкаф и попытайся отыскать хозяйский парик. Должен же быть запасной? Мы с Мари спрячемся. Крошка… А где Крошка?
— Не беспокойся, — покачивая ногой, заметила Ксави, — Крошка — парень воспитанный. Сидит под окном, изображает памятник на собственной могиле.
— Мрак-то какой! — поморщилась Джоанна. — Ладно. Крошка сидит под окном, Нэд — в шкафу, мы — под кроватью, а ты, Томми…
Старый лакей Симон видел уже третий сон, когда из спальни виконта донесся нетерпеливый звонок колокольчика. Симон зажег свечу и как был — в ночной сорочке и колпаке, — зевая и кряхтя поплелся наверх. Хозяин сидел в кресле, склонившись над романом. Кудри белокурого парика закрывали лицо.
— Карету к крыльцу! — приказал виконт. — Я еду в Версаль!
Сонный камердинер молча поклонился и вышел. Вскоре он появился опять.
— Ваша милость, карета подана.
— Хорошо. Вы свободны. Можете идти.
Лакей снова поклонился и пошел досыпать.
Спустя пять минут группа из четырех человек с большой собакой садилась в черную дорожную карету. Мужчина в пышном светлом парике кинул кучеру:
— В Кале. И поживее — мои друзья очень спешат.
Кучер кивнул и тронул лошадей.
На заставе Сен-Дени путь карете преградил полицейский наряд.
— Кто такие? Куда?
Вместо ответа рука в перчатке ткнула в нос полицейскому капитану бумагу. В свете факела тяжело качнулась большая красная печать маркиза де Торси. Полицейский приподнял шляпу:
— О, виконт де Флориньи! Счастливого пути, месье! — и обратился к страже: — Пропустить!
А в это время Александр де Флориньи, отчаянно ругаясь, стоял посреди пустой комнаты на улице Де Дё Порт. Полицейские методично переворачивали стулья и столы, открывали дверцы шкафов в тщетной попытке найти беглецов.
— Их нигде нет! — подошел к Форе один из полицейских. — Что прикажете делать дальше, месье?
Месье лихорадочно соображал. Что может делать шпион, добывший искомый документ? Только спешить отвезти его. Итак, скорее всего, беглецов следует искать на пути в Англию.
— Лейтенант! Необходимо перекрыть все выезды из Парижа, особенно в сторону Амьена и Кале.
— Выезды перекрыты еще час назад.
— Отлично! В таком случае, я забегу домой и через полчаса буду ждать вас у заставы Сен-Дени.