Леди удачи. Все пути…
Шрифт:
На стене, покрытой матовым стеклом, засиял ровным голубоватым светом овальный экран. Из его глубины на руководителя Центра глянуло женское лицо удивительной красоты.
— Хайре, шеф! Все в порядке.
— Где находитесь?
— Следую за войском Александра Македонского.
— В обозе?
— В войске.
Брови
— Но в войске Александра не было женщин!
— Кроме меня! — прекрасная разведчица лукаво улыбнулась.
Лисицын покачал головой:
— Ну, Танюша, нет слов! Что ж, продолжай. Только будь осторожна. Не переигрывай, как тогда с Аристотелем. Ты его все равно не убедила, что он неправ, а сама едва не погибла. Помощь нужна?
— Нет, шеф. Простите, меня зовут. Гелиайне!
Экран погас.
— Шестой! Иерусалим! — Лисицын потянулся к другой клавише.
Проявились три экрана. Лица женщины в черном и бородатого мужчины на двух из них были бледны и печальны, третий же экран остался темным и тусклым.
— Что случилось? — внутренне напрягся Тор. — Где Игорь?
— Преторианцы… — хрипло выдавил мужчина. — Не уберегли…
Женщина всхлипнула.
— Не уберегли… — руководитель Центра медленно встал. — Светлая память! — грустно произнес он, немного помолчав. — Игорь Шамонин был хорошим человеком и талантливым хроноразведчиком. — Лисицын снова сел. — Какие новости?
— Пока никаких. По летописям Воскресение Христа должно произойти через 38 часов 11 минут. Ждем.
— Хорошо. Но будьте очень осторожны. Мы не можем позволить себе терять людей, у нас и так мало сотрудников. Держите «Зеркало» на постоянной связи. Всю информацию передавайте немедленно. Всё. Удачи!
Торий Васильевич снова переключил клавиши на пульте хроносвязи.
— Седьмой! Седьмой! Девочки! Джоанна, Ксави!
Неверным светом замерцали золотистые ободки двух овалов. Откуда-то из тьмы веков в них стали проступать тонкие черты девичьих лиц.
И внезапно один экран замигал и стал медленно меркнуть, пока совсем не погас…
— Капитан! Мы в полынье! — встретили Блада испуганные возгласы. Взлетев на мостик, Питер осмотрелся. Впереди, на пути эскадры, оказался узкий участок длиной в несколько кабельтовых. Его на глазах затягивало льдом. Питер кинул на Жака вопросительный взгляд.
—
— Развести костры! Ломами скалывать лед с бортов и мачт! Всё тяжелое — на лед!
В мгновение ока запылали факелы, застучали ломы и топоры. Под бушприт полетели тяжелые бочки.
— Скорей! Скорей! — торопил Блад. — Нужно успеть, пока лед еще тонок. Если мы застрянем — нас сотрет в порошок!
Несколько часов эскадра, круша молодой лед, медленно, но упорно продвигалась к выходу из пролива. И вдруг форштевень флагмана ткнулся в уже намерзший толстый слой льда. До чистой воды оставался десяток футов.
Лисицын несколько секунд ошеломленно смотрел в темный экран, не желая верить своим глазам.
— Девочки! Милые! Женя! Женечка! Да как же это?.. — с трудом сглотнув комок в горле, прошептал он, и, бросив взгляд на второй экран, вздрогнул.
ТОТ ТОЖЕ ПОГАС…
Царь Петр, швырнув очередную бочку прямо на палубу, бросился на капитанский мостик.
— Ну!!! — заорал он, топорща усы. — Действуй, капитан! Аль не видишь, что творится? Люди паникуют! Того гляди бунт подымут! Лупи по льдине из пушек, что ли?! Взорви ее ко всем чертям!
— Не годится, — коротко ответил Блад. — Об этом я уже думал…
Он задумчиво поглядел на льдину, потом на Жака, потом на лежащие на палубе бочки. Петр увидел, как в глазах капитана блеснул огонек.
— Погоди-погоди… Говоришь — взорвать? Ну-ка, постой тут!
Питер сбежал с мостика и через несколько мгновений очутился у самого бушприта с небольшим бочонком в руках.
— Всем отойти на шканцы! — твердо скомандовал он, прилаживая к бочонку фитиль.
— Питер, ты с ума сошел! — Нэд бросился к Бладу. — Тебе нельзя! Ты капитан! Дай бочку сюда. Я сам!
— Стоять!!! — яростно заорал Блад. — Стоять, дружище! — уже спокойней повторил он. — За эту кампанию головой отвечаю я, а не ты. И рисковать я имею право только своей жизнью! В случае неудачи, — повысил голос Питер, — командование эскадрой прошу передать капитану «Короны Британии» Гордону. А сейчас, повторяю, всем отойти на шканцы!
Волверстон нехотя сделал несколько шагов назад.
— А Джоанна, Питер? Как же Джоанна?.. — растерянно пробормотал он, прибегая к последнему аргументу. — Подумай о ней, Питер!
Блад горько усмехнулся и зажег фитиль.
— Торий Васильевич! Торий Васильевич! — громкие возгласы несколько вывели руководителя Центра из горестного оцепенения.
В Центральную Рубку ворвалась группа людей. Впереди всех бежал очень высокий и худой молодой человек в джинсах и клетчатой ковбойке. На лице его была невероятная смесь ужаса, возмущения и растерянности.