Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
Шрифт:
— А Мюриэл Чесс?
— А она почему должна была меня интересовать?
Берди Кеппел стряхнула пепел с сигареты в пепельницу под приборным щитком.
— Ладно, — сказала она. — Это ваше дело. Но есть один момент, над которым вам стоит подумать, если вы еще не в курсе. Примерно полтора месяца назад здесь побывал полицейский из Лос-Анджелеса по фамилии Де Сото, этакий здоровенный детина с дурными манерами. Нам он не понравился, и мы не стали с ним особо откровенничать. Мы — это наша троица из редакции. С собой у него была фотография, и разыскивал он женщину, звать которую, по его словам, Милдред Хэвилэнд. Разыскивал он ее по поручению полиции. Фотография была обычная, просто увеличенный снимок, а не полицейское фото. Он говорил, что по имеющимся у него сведениям, женщина находится где-то в нашем районе. Женщина на этой фотографии необычайно походила на Мюриэл Чесс. Волосы у нее были рыжеватого оттенка, прическа другая, брови сильно выщипаны, а все это сильно меняет женщину. Но все-таки она была очень похожа на жену Билла Чесса.
Я спросил:
— И что вы ему сказали?
— Мы не сказали ему ничего. Во-первых, полной уверенности у нас не было. Во-вторых, нам не понравились его манеры. А в-третьих, даже будь мы уверены, и даже понравься он нам, мы все равно вряд ли направили бы его по следу. С какой стати? У всех есть что-то такое, в чем можно раскаиваться. Вот я, например. Вышла однажды замуж за профессора классических языков в Рэдлэндском университете.
Она весело рассмеялась.
— И этот факт наверняка лег в основу какого-нибудь газетного материала, — сказал я.
— Конечно. Ведь все мы здесь — всего лишь люди.
— Этот Де Сото встречался с Джимом Паттоном?
— Наверняка он должен был с ним повидаться. Но Джим ничего об этом не говорил.
— Свой жетон он вам показывал?
Берди Кеппел задумалась, потом покачала головой.
— Кажется, нет. Мы просто поверили ему на слово. Он и впрямь вел себя, как грубый городской полицейский.
— Ну, для меня это слабый аргумент. Мюриэл об этом парне кто-нибудь рассказывал?
Она заколебалась и довольно долго смотрела сквозь ветровое стекло, прежде чем повернулась ко мне и кивнула.
— Я. Думаете, не стоило мне лезть не в свое дело?
— Что она сказала?
— Ничего не сказала. Издала какой-то странный смущенный смешок, как будто услышала плохую шутку. А потом ушла. Но мне показалось, что в ее глазах появилось какое-то подозрительное выражение, правда, всего лишь на мгновение. Вас Мюриэл Чесс по-прежнему не интересует, мистер Марло?
— А с какой стати? До сегодняшнего дня я о ней даже не слышал. Честно. И имени Милдред Хэвилэнд тоже никогда не слышал. Отвезти вас обратно в поселок?
— О нет, спасибо. Я дойду пешком. Тут два шага. Очень вам признательна. Надеюсь, у Билла не будет неприятностей. Особенно в такой жуткой ситуации.
Она открыла дверцу, чуть помедлила, мотнула головой и рассмеялась.
— Говорят, я неплохая косметичка, — сказала она. — Надеюсь, что это так. Но вот репортер из меня никудышный. Спокойной ночи.
Я пожелал ей спокойной ночи, и она ушла. Я сидел в машине до тех пор, пока она не дошла до главной улицы и не скрылась за поворотом. Потом вылез из «крайслера» и зашагал к незатейливому зданию телефонной станции.
10
Дорогу передо мной переходила ручная олениха с кожаным ошейником на шее. Я потрепал ее по холке и вошел в здание телефонной станции. За маленьким столиком сидела невысокая девушка и листала справочники. Она сообщила мне, сколько будет стоить разговор с Беверли-Хиллс, и наменяла монет для автомата. Автомат был снаружи, рядом с входом в здание.
— Надеюсь, вам у нас нравится, — сказала девушка. — Здесь так спокойно, так тихо.
Я прикрыл дверь будки. За девяносто центов я смогу разговаривать с Дереком Кингсли целых пять минут. Он оказался дома, и нас быстро соединили, правда, на линии было много помех, что часто случается в горах.
— Ну, выяснили что-нибудь? — спросил Кингсли голосом, какой бывает после трех стаканов виски с содовой. Тон опять был высокомерный и самоуверенный.
— Выяснил, и довольно многое, — сказал я. — Только не то, что нам требуется. Вы одни?
— А какое это имеет значение?
— Для меня — никакого. Только я-то знаю, о чем буду говорить, а вы нет.
— Ладно, говорите, — разрешил он.
— У меня произошел долгий разговор с Биллом Чессом. Он остался один. Месяц назад от него ушла жена. Они поссорились, и он уехал и напился, а когда вернулся, жены уже не было. Она оставила записку, в которой написала, что лучше умереть, чем жить с ним.
— Мне кажется, Билл слишком много пьет, — откуда-то издалека донесся голос Кингсли.
— Когда он вернулся, обеих женщин уже не было. Куда уехала миссис Кингсли, он не имеет понятия. Лоури был тут в последний раз в мае. Это по словам самого Лоури и по словам Билла. Он мог, конечно, приехать сюда еще раз, в тот момент, когда Билл пьянствовал, но это маловероятно. Я подумал, что миссис Кингсли и Мюриэл Чесс могли уехать вместе, хотя у Мюриэл и была своя собственная машина. Но эта малостоящая мысль была отброшена новым поворотом событий: Мюриэл Чесс вообще никуда не уезжала. Она утонула в вашем озере. Сегодня труп всплыл на поверхность. Я сам при этом присутствовал.
— Боже правый! — Похоже, Кингсли не на шутку испугался. — Вы хотите сказать — она утопилась?
— Возможно. Записка, которую она оставила, могла быть запиской самоубийцы. Толковать можно и так и этак. Труп был под старым затопленным настилом. Мы стояли на причале и смотрели в воду, и Билл заметил, что там шевелится рука. Он же и вытащил тело. Билла арестовали. Бедный парень совсем раскис.
— Боже правый! — повторил Кингсли. — Еще бы. А не похоже, что это он… — Он не договорил, потому что в разговор вклинилась телефонистка и потребовала еще сорок пять центов. Я кинул две монеты по двадцать пять, и линия освободилась.