Ледокол
Шрифт:
— Пойдём, — говорит он.
— Куда? А Кир? — заупрямилась я, всё же поднимаясь.
— Пойдём, — повторил Паша.
— Сархан, — воскликнула Жанна, и я обернулась, уже у самых дверей, — а как же наша договорённость. Это ведь я догадалась, что он за эту девку всё выложит. Я хочу развод!
Я перевела взгляд на Кира. Он легко поднялся, встал напротив Жанны.
— Затейница ты моя! — прорычал он, и прихватил её за светлый хвост, подтащил к себе, завизжавшую женщину.
—
Жанна извивалась в его руках, и просила Сархана помочь.
— Разбирайся Кир, мой ресторан в твоём распоряжении, — оскалился Сархан.
Жанна завизжала пуще прежнего, а я поспешила вывести Андрея, и мы пошли за Пашей.
На улице стояло машин двадцать. Все сплошь черные внедорожники. Ещё больше там было здоровых мужиков. Все как на подбор. Страшные и опасные. Стояли вокруг своих тачек, курили. И всем словно жарко и время года не для них. Кто в пиджаках, кто в тонких рубашках, без шапок. А на улице на секундочку, наверное, около минус пятнадцати.
Меня с Андреем, они проводили заинтересованными взглядами, пока мы не сели в такую же здоровую машину. За руль сел Паша.
— Паш, куда мы? — спросила я, когда мы отъехали от ресторана.
— Всё увидишь, Юль, не цекоти, — видно было, что он тоже напряжён.
На приятном лице застыло сосредоточенное выражение. Вечный балагур, и шутник, был сейчас мрачен, и следил за дорогой, слово в первый раз на права сдавал.
— Блин все мои вещи в сумке остались, а сумку они забрали, — пожаловалась я.
— Привезу потом, — глухо ответил Паша.
— Мам, мы домой? — спросил Андрей.
— Паш, мы домой? — спросила я в свою очередь.
— Нет, — мотнул он головой.
— Но ведь, Новый год, — жалобно протянул Андрей.
— Новый год, ведь, Паш, — повторила я, всматриваясь в его отражение в зеркале.
— Заканчивайте вопросы задавать, всё увидите скоро! — буркнул он, в ответ.
Я пожала плечами, и прижала сына к груди. Андрей расслабился, он видел, что я не боюсь, и поэтому и ему не стоит.
* * *
— Это что за развалюха? Мы что туда пойдём? — я стояла возле машины, и не двигалась с места, как Паша не зазывал меня.
— Юль, заканчивай, — выдохнулся он. — Вам что в подвале понравилось? Вам нужно пару дней отсидеться пока Ямал всё уладит. Какая разница, тебе же не жить здесь!
Мы стояли на краю какой-то глухой деревни у самого страшного дома. Вид у него был заброшенный, и не обжитый. Весь двор был завален снегом. Только к дому вела тонкая цепочка следов, да из трубы, валил дым.
— А там кто-то есть! — показала я Паше на дым.
— Там Петрович,
— Ты так говоришь, словно это твой дом, — фыркнула я, и обречённо пошла к крыльцу, потянув за собой сына.
Да, не так я представляла себе встречу Нового года. Ещё вчера утром, было столько планов, а теперь приходиться прятаться в развалюхе какой-то. Причём прячет один бандит, от другого бандита.
А с другой стороны, главное, что мы живы, и я непроизвольно погладила свой живот, прямо по пуховику.
— Паш, но Кир же согласился на все условия этого Сархана, зачем нам прятаться? — мы зашли в заваленные тёмные сени.
— Значит надо так, женщина, угомонись, и делай, что тебе говорят, — разозлился Паша, и прямо таки втолкнул меня в прихожую. За мной несмело вошёл Андрей, и только потом Паша, поправляя на ходу своё полупальто.
Я обиженно на него глянула и решила больше с ним не разговаривать.
Долго, правда, не получилось, потому, что пока мы толкались у дверей, к нам вышел, какой-то мужичок. Весь лохматый, заросший, в морщинах, видно, что злоупотребляет. И одежда на нём была такая же, помятая и грязная. Мужчина глядя на нас, растянул морщинистое лицо в улыбке, и вытер о брюки руки. Мы же с Андреем отступили к двери, и уперлись в Пашу.
— Ну чего вы испугались? — усмехнулся он. — Это Петрович, знакомьтесь, Юля, Андрей.
— Здравствуйте, — тоненько протянул сын.
— Здравствуйте, — вторила я ему.
— Здрасте, здрасте, — засипел Петрович.
Паша опять подтолкнул нас вперёд.
— Всё сделал? — спросил он у мужчины.
— Всё, как было велено, — стал тот отчитываться, — печь натопил, порядок навёл, продукты и вещи, какие были в списке, всё купил.
— Молодец, — Паша хлопает Петровича по плечу, потом ныряет в карман и достает две купюры по пять тысяч и протягивает ему.
— Давай завтра тоже за печкой проследи. Что надо, Юля скажет, сделаешь, и смотри не бухай, — он показал ему кулак.
Петрович, сразу же замотал головой.
— Ну что ты Паш, договор, есть договор, — забубнил он.
— Ладно, — Паша махнул рукой, и посмотрел на нас с сыном, так и стоящих на пороге, этой халупы.
— Ну, чего вы замерли-то? — заворчал он. — Что? Не помыться нет желания, не поесть?
Мы стали раздеваться с Андреем развесив свою верхнюю одежду на захламленную вешалку. Потом я посмотрела на пол, раздумывая, а стоит ли снимать сапоги, но тут было так тепло, что сапоги не вариант.