Ледокол

Ann Lee

— Люблю тебя, люблю, — уже забыв обо всём, кричу от восторга, что топит меня. Я и нескольких минут не продержалась, мне хватило всего нескольких толчков, чтобы забиться в экстазе. Но и Кир догоняет меня следом, блаженно выдыхая, горячим дыханием в лицо.

— Охуеть, красивая, год начинается! — говорит он, улыбаясь, и не давая опомниться, снова целует, уже без надрыва, почти нежно, и так опьяняюще, что на глазах моих выступают слёзы, от переполняющих меня эмоций.

— Юль, заканчивай, сырость разводить, — беззлобно ворчит Кир. Но, тем не менее, нежно стирает со щёк моих влагу, и аккуратно

ставит меня на подрагивающие ноги.

— Это всё гормоны, — оправдываюсь я.

Он достаёт из кармана коробочку с кольцом, и протягивает мне. Я вытягиваю его из коробочки, и рассматриваю в тусклом свете люстры.

Тонкий ободок из платины, с россыпью бриллиантов.

Красивое.

Элегантное.

Остаётся только удивляться, где он его раздобыл в праздничные дни.

— Мне нравится! — улыбаюсь я.

— Ну, так давай надену, — Кир забирает кольцо, но я опять прячу руку.

— Что опять? — обречённо вздыхает он.

— Ну, это же предложение, и…

— Ты хочешь, чтобы я встал на колени? — прожигает взглядом.

Я, молча, кусаю губы.

— Мало я у тебя в ногах валяюсь! — ворчит, но с мятой постели слезает, и оправляет сползающие джинсы, встаёт на колени.

Реально встаёт на колени.

Красивый, чёрт!

Весь взъерошенный.

Сильный, и буйный Ямал, стоит передо мной на коленях.

— Красивая, ты первая в моей жизни женщина, перед которой я стою на коленях, — хрипит его голос, а я, не отрываясь, смотрю на него, и залипаю на этого бога. Мне кажется, что в этот момент я заново его полюбила, потому что, он не только может подчинять и прогибать, но и сам может подчиниться и прогнуться.

— Надеюсь, ты ценишь это!

— Я ценю, Кир, — подползаю к нему, и кидаюсь на шею, — и очень тебя люблю!

— А замуж-то пойдёшь? — спрашивает он, отрываясь от моих губ.

— Да, — и Кир, наконец, надевает мне на палец кольцо.

11

— Это чё за наряд? — Кир ловит меня у гардеробной, откуда я выскакиваю, торопясь, натягиваю жакет. Он стоит по своему обыкновению, положив руки в карманы брюк. На нём тонкая голубая рубашка, и сверху пиджак. На ногах начищенные туфли.

Я озадаченно оглядываю белую блузку, и черную юбку-карандаш.

— А что не так, классическое сочетание! — фыркаю я, и пытаюсь его обойти.

Мы итак уже опаздываем. Приходиться торопиться, потому что до Андрюшиной школы, как минимум минут двадцать. Конечно, могли бы доехать и за десять, но мне мои нервы мне ещё пригодятся.

— И куда ты такая классическая собралась? — фырчит Кир, и не даёт пройти.

— На работу, — я искренне, не понимаю, что не так.

Скромная блузка, ну да немного, облегает грудь, но у меня сейчас всё облегает грудь. Она с каждым месяцем наливается больше. И это только третий месяц, я боюсь представить, какой размер будет дальше. Всё бюстгальтеры пришлось покупать заново. Ну и юбка, тоже вполне себе невинная, ниже колен, по фигуре, немного облегает наметившийся животик. Очень элегантный образ.

— Переоденься, — командует Кир, и складывает руки на груди, тем самым показывая, что спорить, не намерен.

Но я все же, пытаюсь.

— Кир, да что на тебя нашло, мы итак опаздываем! — я пытаюсь его обогнуть, но он ловко

подцепляет меня, и разворачивает к гардеробной.

— Сиски вываливаются, и жопа вся в обтяжку, так что член в штанах шевелиться, поэтому переодевайся! — доходчиво поясняет он.

— Да, это потому что ты озабоченный! — фыркаю я, хотя уже понимаю, что проиграла. — Я всё равно надену форму на работе!

— Допиздишься, — угрожает он, — вообще работы не будет.

— Да, пожалуйста, — совершенно не убоялась я, и стянула жакет, и бросила его ему под ноги.

За месяц, что мы живем вместе, такие стычки случаются постоянно. Кир ревнивый собственник. То ему не тот наряд на мне, то я вызывающе накрасилась. И каждый раз в завершении ссоры бурный секс, словно он доказывал мне, кто тут хозяин.

По началу, первую неделю, мы почти не спали по ночам. Здесь в этой огромной спальне, в его загородном доме, где никто не мог потревожить нас, и я совсем расслабилась, не боясь, что услышит Андрей, потому что, его комната была в противоположном конце коридора. Не переживая, что он невзначай зайдёт, потому что дверь всегда запиралась на замок, я позволяла, делать Киру с собой, всё что ему заблагорассудится. И порой я выползала из под него, на последнем дыхании. Он был, неутомим. Не слышал моих жалоб, что я устала, и больше не могу, зажигал меня снова, своими умелыми ласками, и я горела, вновь и вновь.

Но сейчас было не до выяснения отношений, и уж тем более не до секса. Я остервенело, расстегиваю блузку, срываю её со своих плеч, потом снимаю юбку, остаюсь перед ним, в одном нижнем белье, и колготках.

— Тиран! — кидаю ему, и скрываюсь в гардеробной. — Узурпатор!

В бешенстве переворачиваю полки с одеждой. Натягиваю широкие брюки, и свободны свитшот, ищу глазами кроссовки.

— Пойдёт! — выхожу к нему.

Кир вроде бы лениво отрывает взгляд от телефона, но смотрит цепко. Ничего не отвечает, что само по себе ответ, означающий, что он удовлетворён моим видом, и мы, наконец, спускаемся вниз, где нас уже ждёт Андрей.

Дорога занимает пятнадцать минут, стараниями Кира, который гонит, под моё неодобрительное шипение. Но зато Андрей успевает на уроки. Провожаю его до дверей, и целую, возвращаюсь в машину.

Едем до моего отеля. Кир молчит, что само по себе уже плохо. Он злиться на меня, потому что в очередной раз я «вытрахала», ему мозг, как он выражается. Я тоже молчу, потому что он разозлил меня очередной собственнической выходкой. Но когда мы подъезжаем к отелю, он мягко притягивает меня к себе, нежно целует и гладит мой живот.

— Я заеду вечером, — мурлычет он мне в губы, когда я совсем разомлев от ласк, забываю обо всём, растекаюсь по нему.

— Как и всегда, — хриплю в ответ, и подставляю губы для новой порции поцелуев.

— Опоздаешь, — смеётся Кир, и снова целует.

Опоздаю, конечно, но вот так ласково, у нас не всегда, и поэтому хочется насладиться этим моментом по полной. Но приходиться остановиться, потому что его руки совсем осмелели, и я знаю, чем это чревато, с него станется разложить меня прямо в машине, ведь он не ведает что такое совесть. Я отрываюсь от него и поправляю макияж, стараясь не обращать внимание, на его голодный взгляд.