Шрифт:
Эта книга — произведение фантазии. Имена, герои, места событий и сами события порождены воображением авторов. Любые совпадения с реальными происшествиями, местностью или людьми, как ныне живущими, так и умершими, абсолютно случайны. Авторы особо заостряют внимание читателей на том, что герои «Ледового барьера» полностью выдуманы — и их никоим образом не следует отожествлять с замечательным чилийским народом или с Военно-морскими силами этой страны.
Авторы выражают искреннюю признательность за разрешение привести выдержки из работ: «Musee des Beaux Arts» (W.H. Auden. Copyright (c) 1940, обновлённое издание 1968-го года) и «Atlantis» (из «Избранных поэм», W.H. Auden. Copyright (c) 1945). Цитирование велось с разрешения Random House, Inc., Curtis Brown, Ltd.,
Линкольн Чайльд посвящает эту книгу своей дочери, Веронике.
Дуглас Престон посвящает эту книгу Вольтеру В. Нельсону — артисту, фотографу и соратнику по приключениям.
От авторов
За неоценимую помощь в морских аспектах «Ледового барьера» авторы выражают признательность Стивену Литфину, начальнику Резерва ВМС Соединённых Штатов. Наша глубокая благодарность Михаэлю Тусиани и капитану Эмилио Фернандесу Сьерра, которые внесли свои правки в разделы рукописи, посвящённые танкеру. Огромное спасибо Тиму Тьернану за его советы по металлургии и физике; Чарли Снеллу, искателю метеоритов из Санта-Фе — за полученные от него сведения о том, как на самом деле работают охотники за метеоритами; Фрэнку Райлу, старшему структурному инженеру в компании «Ов Эрап и Партнёры». Заодно мы выражаем признательность многочисленным анонимным инженерам, которые поделились с нами конфиденциальными «ноу-хау», относящимися к перемещению чрезвычайно тяжёлых объектов.
Линкольн Чайльд благодарит свою жену, Лючию, за… — да почти за всё; Сонни Баула — за перевод с тагальского языка; Грега Теара — за его неуёмный и компетентный критицизм; и свою дочь Веронику, за то, что она делает неповторимым каждый день жизни. Также он выражает признательность Денису Келли, Малоу Баула и Хуанито Непомуцено за их помощь в самых различных вопросах. И ещё — сердечное спасибо Лиз Цинер, Роджеру Лэйсли и, в особенности, своему советнику в течение последней четверти века, Джорджу Соулу. Пусть вечно сияет солнце над Чарльтон-колледжем и его воспитанниками!
Дуглас Престон благодарит свою жену, Кристину, и троих детей — Селену, Алесию и Исаака, за их любовь и поддержку.
Также выражаем признательность Бетси Митчелл и Джейм Левин из «Ворнер Букс», Эрику Симонову из «Джэнклоу и Несбит Ассоушиэйтс» и Мэтью Снайдеру из «Си-Эй-Эй».
Ледовый барьер
Безымянная долина простиралась среди бесплодных холмов. Испещрённая расселинами, серо-зелёная почва была покрыта мхом, лишайником и редкой травой. В середине января — в самый расцвет лета — сквозь трещины в скалах проглядывали крошечные цветы. Стена снежной равнины на востоке отсвечивала глубоким, непостижимо синим. Летний туман, окутывавший Isla Desolacion, временно отступил, позволяя бледному солнечному свету коснуться низины. Воздух наполняло жужжание мух и комаров.
Мужчина медленно шагал по равнине, покрытой гравием — останавливался, затем двигался снова — и снова останавливался. Он шёл не по следу — на островах мыса Горн, у самой оконечности Южной Америки, никаких следов не было и в помине.
Нестор Масангкэй был одет в потёртую штормовку и засаленную кожаную шляпу. Его жиденькая бородка настолько пропиталась морской солью, что сама собой разделилась на несколько «сосулек». Пока он вёл двух тяжело нагруженных мулов по равнине, она покачивалась наподобие раздвоенного змеиного языка. Никто не мог слышать звука его голоса, неблагозвучно отзывающегося насчёт родителей мулов, об их самих — и их праве на существование. Иногда Нестор сопровождал проклятия ударом палки, которую держал в загорелой руке. Никогда ещё не встречал он мула — в особенности, арендованного — который бы ему нравился.
Но голос Масангкэя
Он пересекал равнину, глядя на землю. Время от времени обитый гвоздями ботинок внезапно уходил в сторону, чтобы пнуть какой-нибудь камень. Борода колыхалась, Масангкэй недовольно хрюкал — и необычный караван продолжал своё движение.
В центре плато ботинок Нестора в очередной раз сместил камень с насиженного места. Но на этот раз мужчина остановился, чтобы его поднять. Он внимательно осмотрел мягкую породу, потёр её большим пальцем, стряхнул крупицы, прилипшие к коже. Поднёс к лицу и всмотрелся в песчаник сквозь ювелирную лупу.
Он опознал этот образец — хрупкий, зеленоватый камень с белыми включениями — как минерал, известный под названием «коэзит». Нестор проехал двенадцать тысяч миль для того, чтобы найти этот уродливый, никчёмный камень.
Лицо расплылось в широкой улыбке. Нестор раскинул руки, протягивая их к небу — и испустил мощный вопль радости. Холмы играли эхом его голоса, носили звук взад-вперёд, туда-сюда — до тех пор пока тот не иссяк совсем.
Он умолк и посмотрел на холмы, оценивая наносной характер эрозии. Задержал пристальный взор на обнажённых осадочных породах, с чётко вырисовывающимися слоями. Затем его взгляд вновь вернулся на землю. Нестор провёл мулов ярдов на десять дальше, ногой выворотил ещё один камень из почвы и всмотрелся в него. Потом перевернул третий камень. Четвёртый. Всё было коэзитом — плато было им практически вымощено.
Вблизи границы снежной равнины, прямо на поверхности тундры, лежал ледниковый эрратический валун. Масангкэй подвёл мулов к камню и привязал к нему животных. Затем, двигаясь как можно медленнее и осмотрительнее, пошёл обратно по плато, поднимая камни, выворачивая землю ботинками, зарисовывая в памяти распределение коэзита. Оно было невероятным и превышало самые радужные его надежды.
Нестор добрался до этого острова со взглядами реалиста. Из личного опыта он знал, что местные легенды редко дают плоды. Масангкэй вспомнил пыльную библиотеку музея, где впервые узнал о легенде «Ханукса»: запах рассыпающейся на куски антропологической монографии, увядающие зарисовки культурного наследия — и самих, давно уже ушедших, индейцев. Он почти не волновался: мыс Горн так чертовски далёк от Нью-Йорка. К тому же в прошлом инстинкты частенько его подводили. Но вот он здесь.
И нашёл приз, который даётся всего раз в жизни.
Масангкэй глубоко вдохнул: он загадывал слишком далеко вперёд. Вернувшись назад к валуну, склонился к брюху ведущего мула. Торопливо распутал ромбовидный узел, потянул за пеньковую верёвку и вытащил из мешка деревянные коробки. Открыл крышку одной из них, вытянул длинный куль и положил его на землю. Извлёк из последнего шесть алюминиевых цилиндров, небольшую компьютерную клавиатуру, монитор, кожаный ремень, две металлические сферы и никель-кадмиевую батарею. По-турецки сидя на земле, Нестор собрал из этой всячины алюминиевый прут пятнадцати футов длиной, со сферическими выступами на каждом конце. Приладил компьютер к центру прута, пристегнул его кожаным ремнём и опустил батарею в разъём на одном конце. Встал, с удовлетворением оглядывая высокотехнологичный прибор, вопиющее несоответствие грязному обозу. То был электромагнитный томографический сканер, ценой свыше пятидесяти тысяч долларов — десять тысяч наличными, остальное — в рассрочку. Рассрочка висела тяжким грузом поверх всех остальных долгов. Конечно, когда его замысел осуществится, он разберётся со всеми — даже со своим бывшим партнёром.