Ледяная арфа гангаридов
Шрифт:
Однако, ему грозит объединение Саристана и Хар-Наира, что немногим лучше. Илдану пришло в голову, что он мог бы и сам жениться на наследнице – она старше его на два-три года, но это пустяк – и натянуть нос Дахату с его имперскими планами.
Занятый политическими раздумьями, он вполглаза наблюдал за правителем. Тот вошел под пестрый желто-красный полог шатра, сел в центральное кресло и любезным жестом предложил Дахату место справа от себя. Слуги встали за креслом правителя, сановники расселись по стульям в глубине шатра, придворный шут – горбун с уродливым шрамом на лице, заметным даже через поле – пристроился у ног своего повелителя.
Если кресло справа было поставлено для Дахата, то левое, несомненно,
Тощенькая, с угловатыми торчащими плечами, набеленное треугольное личико, темные пронзительные глаза – нет, не красавица. Далеко ей до пышных и покорных кригийских девиц, которых по традиции брали в жены наследники лимерийского правящего рода. Хороши были разве что бронзово-рыжие, уложенные в высокую прическу волосы – любая модница могла бы сообщить Илдану, что именно этот оттенок получится, если черные волосы осветлить соком мыльника, а затем прополоскать отваром красного корня, но такой доброй души рядом не нашлось – и Илдан чистосердечно залюбовался ими. Нет, и не страшилище, что-то в ней такое есть – закончил он осмотр.
Она с нарочитой брезгливостью подобрала подол платья, проходя мимо шута, и села в левое кресло. Служанки засуетились около госпожи, расправляя ее юбку и укладывая по плечам локоны, затем встали за ее спиной. Девушка не выглядела ни скованной, ни смешной, хотя сидела очень прямо и неподвижно, не опираясь на спинку кресла – конечно, по многолетней привычке быть центром всеобщего внимания. В ней чувствовалась истинная кровь властвующего рода, призванная править, а не подчиняться чужой воле, не служить разменной монетой чьих бы то ни было политических притязаний. Словно в подтверждение мыслей Илдана, дочь Тубала неспешным взглядом обвела скамью, где сидели воины. Пожалуй, это они были товаром, а она – придирчивым, разборчивым покупателем.
Взгляд девушки скользнул по Илдану и, чуть помедлив, вернулся, остановился на нем. Илдан не отвел глаз, хотя это оказалось непросто под ее хладнокровным, изучающим вниманием. Наконец ее взгляд переместился дальше, а у Илдана осталось неловкое, пусть в чем-то и приятное, ощущение, что товар получил одобрительную оценку.
По жесту правителя музыканты смолкли. Верховный настоятель храма Арноры вышел вперед и произнес традиционное приветствие. Участники турнира выстроились двумя рядами попеpек турнирного поля. Дахат тоже вышел на поле и встал во главе правого ряда, чтобы принять участие в церемонии представления воинов правителю. Илдан остался сидеть на скамье, затылком чувствуя недоумение зрителей. Дочка Тубала вновь скользнула по нему взглядом, в котором мелькнуло мгновенное изумление, сменившееся той пустотой, какая возникает, когда перед глазами оказывается ничтожество, не заслуживающее даже презрения.
Илдан вскочил с места и быстрым шагом пошел к ближайшему ряду воинов. Опомнился он уже на поле, его лицо горело как от пощечины, сердце тяжело стучало. Церемонимейстер тем временем громко объявил имя и титулы Дахата, вышедшего на представление первым. Тот поклонился Тубалу и верховному настоятелю, произнес клятву именем Арноры, что будет сражаться честно, и вернулся в ряд.
У боковой кромки поля, судя по гербам, собралась толпа приехавших с бойцами слуг. Среди них Илдан увидел Шебу, одетую по-мужски и при полном вооружении. Воительница стояла особняком – или, вернее, было в ней что-то, заставлявшее остальных держаться на почтительном расстоянии – и не сводила преданного взгляда с Дахата. Чем бы ни платил
Вслед за Дахатом на представление вышел сухощавый, уже немолодой воин, возглавлявший левый ряд. Резкие черты его лица напоминали изображения древних героев на барельефах храма Арноры, острый взгляд тлел жестким огоньком со дна глубоко посаженных, чуть сдвинутых к переносице глаз. Воин слегка склонил голову перед Тубалом, затем быстро выпрямился.
– Корэм, военачальник правителя Саристана, сын Канда из рода Гэра! – торжественно провозгласил церемонимейстер.
Зрители закричали, приветствуя своего героя. Илдан не сводил глаз с победителя двух турниров Дня Звездочетов, выглядевшего пределом совершенства, к которому стремится каждый воин. Вот она, подлинная награда турнира – одолеть в честном бою этого мастеpа меча, а значит, стать равным ему или даже превзойти его на глазах у лучших воинов Триморья, у восхищенно ревущей публики и, наконец, у надменной девицы, заставившей его пережить невыносимый стыд.
Корэм произнес клятву Арноры и отошел, уступив место следующему. Воины выходили поочередно из каждого ряда, церемонимейстер выкликал их имена и заслуги, над турнирным полем звучала клятва, на скамейках шумели зрители, приветствуя каждого участника зрелища.
– Андариен, сын Гурна, наместника Пондума, из рода Улама…
– Кеннет, военачальник правителя Хар-Наира, командующий крепостью Кай-Кенор, сын Рора из рода Санта…
– Тайвел, военачальник правителя Лимерии, сын Дриона, командующего гарнизоном Илорны, из рода Пайала…
– Кадо, наместник Тарбы, сын Готуна из рода Зир-Тарба…
Илдан запоминал, изучал и оценивал соперников, заодно успевая рассматривать и публику, и приближенных Тубала. Единственным местом, которого избегал его взгляд, было кресло слева от правителя, где сидела дочка Тубала. В голове Илдана вертелась другая клятва – доказать этой гордячке, что она поспешила определить его в ничтожества. Она еще будет смотреть на него с обожанием, с восторгом – и не иначе.
Сосед по ряду толкнул Илдана в бок, напоминая, что подошла его очередь представляться. Илдан вышел и остановился перед верховным настоятелем. Церемонимейстер удивленно взглянул на незнакомого молодого человека, вышедшего на представление без меча и доспехов.
– Кто вы, юноша? – вполголоса спросил он.
– Илдан из Лимерии.
Правилами не запрещалось сохранять свою родословную в тайне. Однако, воины съезжались на турнир не для того, чтобы остаться неизвестными, поэтому подобные случаи бывали очень редки. Что бы там церемонимейстер не подумал, его лицо не дрогнуло и голос не изменился, когда он объявлял какого-то Илдана из Лимерии.
Зрители зашушукались. Тубал недоуменно поднял брови. Верховный настоятель храма Арноры нахмурился. На левое кресло Илдан по-прежнему не смотрел. Как и предыдущие участники, он поклонился правителю и произнес клятву Арноры.
– Да будет с тобой милость Великой Портнихи, – ответил настоятель традиционной фразой, принимая клятву.
Так, неожиданно для себя, Илдан стал участником турнира Дня Звездочетов. Голова шла кругом от свалившихся на нее забот – успеть сбегать за мечом и купить доспехи, поскольку было неизвестно, как выпадет жребий.
Церемонимейстер объявил количество участников – тридцать один – и пригласил послушников Арноры на поле для начала церемонии жребия. Двое из них вынесли пустотелый золотой шар на треножнике, с круглым отверстием на веpхушке, из которого торчала рукоять золотого жезла. Третий вынес квадратный поднос, на котором была выставлена сотня пузатых каменных фишек с вырезанными на них числами. Когда треножник с шаром был установлен, один послушник высыпал с подноса в шар первые тридцать и одну фишку, по числу участников, а другой размешал фишки жезлом.