Ледяная Кровь
Шрифт:
Я глубоко вздохнула, его издевательство больно ударили по мне. Это было именно то, чего я боялась, то что я не была готова. С болью пришла волна гнева. Моя кровь нагрелась, и на этот раз я не пытался это остановить.
Брат Тисл, который молча смотрел, вышел вперед. — Это хорошая идея?
— Она не причинит мне вреда, — сказал Аркус. — Она не способна причинить боль ни кому-либо. Включая короля.
— Осторожнее, — предупредила я, понизив голос.
Он послал спираль холода мне в шею. Я отмахнулась.
В отголоске моего предыдущего
— Лучше, — сказал он. — Перестаньте сдерживаться.
Мы обменивались ударами, которые увеличивались в темпе и интенсивности. Когда он парировал все мои атаки, я взбесилась. Я послала вихрь огня, который мог бы сжечь многих врагов, но Аркус с лёгкостью увернулся.
— Сосредоточься! — закричал он. — Отпусти себя, Огнекровная!
Но я не могла. Маленькая часть меня все еще была заперта, испугавшись того, что я могу сделать.
— Она не может этого сделать, — сказал Аркус Брату Тислу, который завис, напряженный, как тетива, на краю тренировочного поля. — Она упадет к ногам короля и попросит о пощаде.
— Я не буду! — крикнула я, посылая на него стену сильно огня, которую он отклонял ответной стеной льда.
— Так боишься своих сил, — сказал он презрительным голосом, льющим холодом. — Слишком боишься причинить кому-то боль. Бедное, слабое существо.
Ярость разбудила у меня в груди, спящего тигра, которого били слишком много раз. После нападения на мою деревню я испытывала столько чувств — обида, страх, гнев, горя. Теперь я светилась белым жаром. Я взмахнула рукой вперед и назад, выпуская хвост дракона. Толстый столб огня с острым концом выстрелила ему в грудь.
Аркус поднял руку и создал щит изо льда. Мне показалась, что я видела, как он слегка отступил назад, но пламя зашипело, превратившись в безобидное облако пара.
Он покачал головой, и внезапно я увидела, что он дрожит от ярости. Он повернулся к Брату Тислу. — Она никогда не будет готова. Наш план уже потерпел неудачу.
— У нас еще есть время, — ответил монах.
Аркус сжал воздух рукой и повернулся, чтобы уйти. — Недостаточно.
Мои ногти впились в ладони. Как бы я ни старалась, он всегда будет лучше. У него была вся власть, и у меня же не было ничего.
Он был Ледокровным.
И, как все Ледокровные на этой земле, он владел мной. В ярости, все мои успехи, достижения, то что я видела союзника в Аркусе — все, исчезло. Боль зажгла мое сердце и извергла ненависть, как огонь изрыгает дым.
Я взмахнула рукой, нацелившись на его мантию. Но вместо этого пламя вспыхнуло на его капюшоне.
Аркус вскрикнул и упал на колени.
На какой-то момент я перестала дышать, ошеломленная, когда Брат Тисл бросился вперед. Я не могла поверить, что ударила его. Даже в безрассудной ярости, я не стремилась больше чем поджечь край его мантии, который он бы мгновенно потушил. Так легко он парировал каждую атаку.
Я направилась к ним. Пламя исчезло, обугленный капюшон дымился у него под руками. Он стоял на коленях, тяжело дыша и дрожа.
— Отойди, — прошипел Аркус.
— Я сожалею, — прошептала я. — Прости, прости. Я не целилась…
— Нет, — сказал он, снимая, то что осталось от дымящегося капюшона и бросая на землю. — Ты не прицеливалась, не так ли? Даже после всех ваших уроков контроля, ты все ещё дикая.
Его голос дрожал от боли. Мой гнев и тепло ушли, а на их место пришло сожаление.
— Это несправедливо, — сказала я, с мольбой в голосе. — Ты нарочно подгонял меня. И я не думала, что смогу причинить тебе боль. У тебя есть твой холод и лед, чтобы защитить себя.
Он медленно встал и обернулся. Его лицо было раскрыто.
О, его лицо.
Я невольно сделала шаг назад.
— Неужели я выгляжу так, будто я неуязвим? — сказал он, произнося каждое слово резко и точно. — Разве я выгляжу так, будто мне не может быть больно?
Я покачала головой. Моя кожа стала холодной от шока.
— Как ты думаешь, выглядят солдаты? — спросил он. — Те, которых ты обожгла?
Мой рот открылся, но не было слов.
— При всех твоих разговорах об исцелении, — сказал он, безжалостно произнося каждое слово, — ты самый опасный человек из всех, которых я когда-либо встречал. Если бы я не нуждался в тебе так сильно, то дал бы тебе умереть в той тюрьме.
Его глаза впились в меня с холодной ненавистью. Я отшатнулась назад.
Не сказав больше ни слова, он повернулся и направился к аббатству, оставив меня с тошнотворным чувством боли, раскаяния и угрызениями совести.
Глава 12.
Я ворочалась той ночью. Всякий раз, когда закрывала глаза, я видела лицо Аркуса, когда он снимал капюшон: смесь полной боли и кипящей ненависти.
Теперь я знала, почему он всегда носил капюшон. Его лицо было сильно обожжено. Его ухо и щека с правой стороны были изуродованы, кожа приобрела неровную форму, как воск, который растаял и застыл. Ожог бежал прямо в его волосы, которые слегка побелели вокруг него. Шрам, рассекавший губу, был изогнут налево. Ни одной части его лица не удалось полностью избежать повреждений.
Внезапно я почувствовала смысл, его угроз, когда мы впервые встретились, его нерешительность, когда он попытался войти в горящее аббатство. Он был в ужасе ото огня, и не зря.
И я обожгла его.
Да, его слова были суровыми, но он просто пытался заставить меня дать волю себя и раскрыть мои способности. Это была моя собственная слабость, которая вызвала у меня ярость, мою неспособность сопротивляться ему или другим Ледокровным, которые истребляют мой народ на равнинах. И я сорвалась. Я обожгла его там, где он уже был ранен.