Ледяная принцесса
Шрифт:
Список вопросов становился все длиннее и длиннее. Патрик уже на третий лист перешел, когда добрался до вопросов, касающихся смерти Андерса. Материалов по делу Андерса оказалось довольно мало. Конечно, бумаг со временем обязательно прибавится, но сейчас здесь всего с десяток страниц. Помимо прочего — рапорт об обыске в квартире умершего. Больше всего Патрика интересовал вопрос: как умер Андерс? Он несколько раз подчеркнул его в блокноте жирными линиями. Как удалось убийце или убийцам подвесить Андерса к крюку на потолке? Вскрытие, по-видимому, даст несколько ответов, но, как Патрик видел, на теле не было никаких следов борьбы, на что указал Мелльберг на утренней летучке. Безжизненное тело казалось просто неподъемным, а ведь Андерса надо было довольно высоко поднять, чтобы просунуть его голову в петлю, висящую на крюке.
Патрик подумал, что на этот раз Мелльберг, наверное, прав, и действительно возникает вопрос относительно участия нескольких человек. Хотя ничто прямо не указывало на связь с убийством Алекс, Патрик готов был дать руку на отсечение, что это тот же самый убийца, которого они разыскивают. После своих первоначальных сомнений он все больше и больше убеждался в этом.
Он посмотрел на бумаги, которые они нашли в квартире Андерса, и веером разложил их перед собой на письменном столе. Он держал во рту карандаш, который сгрыз до неузнаваемости, и чувствовал, что во рту полно чешуек желтой краски. Он попробовал их осторожно выплюнуть, а оставшиеся снять с языка пальцами. Получилось не очень, теперь они прилипли к пальцам. Он помахал пару раз рукой в воздухе, чтобы их стряхнуть, но отказался от этой пустой затеи и опять вернулся к бумажному вееру на письменном столе. Ни одна из бумаг не представляла какого-нибудь особого интереса. В качестве исходного пункта Патрик выбрал счет-фактуру «Телиа». Андерс звонил очень редко, но при ближайшем рассмотрении итоговая сумма оказалась все же довольно внушительной. К телефонным счетам прилагались распечатки, но, чтобы разобраться в них, требовалось время, и Патрик вздохнул, представив, сколько придется повозиться. Сегодня он был совершенно не в настроении для скучной рутинной работы. Патрик систематически начал обзванивать номера с распечатки и скоро заметил, что Андерс звонил всего по нескольким телефонным номерам, но один номер выделялся: сначала его не было вообще, а затем, где-то на середине распечатки, этот номер стал появляться чаще всего. Патрик набрал цифры и дождался гудка.
Он уже собирался повесить трубку, когда после восьмого гудка услышал, как включился автоответчик. Имя, прозвучавшее на другом конце провода, заставило его резко выпрямиться на стуле, и он здорово потянул ногу, забыв, что для большего удобства положил ее на стол. Морщась от боли, Патрик начал массировать мышцы энергичными движениями, надеясь, что массаж поможет его нетренированной ноге, которую свело от резкого движения.
Патрик медленно положил трубку, не дожидаясь сигнала записи входящего сообщения. Он обвел линией одну из заметок в своем блокноте, немного подумал и обвел еще одну запись. Первую задачу он хотел решить сам, а другую намеревался возложить на Аннику. С записями в руке он вошел в кабинет Анники, которая сидела перед монитором и интенсивно колотила по клавишам с компьютерными очками на носу. Она вопросительно посмотрела на него:
— Ты, наверное, пришел сказать, что готов взять на себя часть моей работы и облегчить неслыханно тяжкое бремя моих трудов, не так ли?
— Вообще-то это не совсем то, о чем я думал. — Патрик улыбнулся.
— Ну да, я так и подозревала. — Анника с притворной строгостью посмотрела на Патрика: — Ну и что еще ты собираешься взвалить на мою натруженную шею?
— Одну маленькую-маленькую задачку. — И Патрик показал, насколько маленькую, отмерив миллиметр большим и указательным пальцами.
— Ну ладно, давай послушаем.
Патрик придвинул стул и сел напротив письменного стола Анники. Ее кабинет, хотя и самый маленький в участке, был вне конкуренции самым красивым. Она принесла сюда массу цветов, которые росли и цвели самым замечательным образом, хотя свет проникал в комнату через одно-единственное окно над дверью, что можно квалифицировать по меньшей мере как чудо. Голые бетонные стены украшали фотографии Анники и ее мужа Леннарта. Глядя на эти фотографии, легко можно было догадаться об их двух главных увлечениях — собаками и дрэгрейсингом. [26] Анника и Леннарт всегда брали с собой двух черных лабрадоров, когда ездили по Швеции по выходным на соревнования. В гонках участвовал только Леннарт, но Анника постоянно была рядом, чтобы подбодрить его, и стояла наготове с харчами и термосом. Они встречали на соревнованиях одних и тех же людей, и таким образом со временем образовалась очень сплоченная группа единомышленников, которые считали друг друга самыми близкими друзьями. Соревнования проходили по меньшей мере два раза в месяц, и тогда никакая сила не могла удержать Аннику на работе. Патрик заглянул в свои заметки:
26
Дрэгрейсинг — довольно специфический вид гонок, когда машины стартуют с места и едут на относительно короткую дистанцию.
— Да, я собирался тебя попросить уточнить для меня кое-что в жизни Александры Вийкнер. Вплоть до момента ее смерти проверить и перепроверить все временные точки, которые у нас есть. Потом копнуть даты глубже: как долго она была замужем за Хенриком, сколько жила в Швеции, запроси также ее данные об учебе во Франции и Швейцарии и так далее и так далее. Ты понимаешь, что мне надо?
Пока Патрик говорил, Анника деловито черкала в своем блокноте, а потом посмотрела на Патрика и кивнула. Патрик осознавал, что должен узнать как можно больше, хотя заранее понимал, что многие требуемые им сведения не стоят даже бумаги, на которой будут напечатаны. Но тем не менее это необходимо: там обязательно должно найтись что-то, что пока не вырисовывалось. Он был совершенно уверен в том, что какие-то даты не состыкуются.
— Спасибо за помощь, Анника. Ты просто золото.
Патрик начал подниматься со стула, но резкое «Сидеть!» со стороны Анники заставило его замереть на середине движения и плюхнуться обратно. Неудивительно, что ее лабрадоры были такими послушными. Анника откинулась на стуле с довольной улыбкой, и Патрик понял свою ошибку. Не следовало приходить сюда самому, он мог бы ограничиться запиской — ведь Анника всегда видела его насквозь и, кроме того, обладала просто-таки сверхъестественным чутьем на романы. Ему оставалось только вывесить белый флаг и капитулировать. Поэтому Патрик, смирившись с неизбежным, тоже откинулся на спинку стула и ждал, что сейчас Анника откроет огонь и начнет обстреливать его шрапнелью вопросов. Она начала мягко, но с подвохом:
— Что же это ты сегодня так ужасно выглядишь?
— Ммм…
Не стоило даже и упоминать о том, что Анника продолжила выуживать информацию.
— И что это у тебя вчера был за праздник?
Анника подбиралась ближе, а Патрик, призвав на помощь Макиавелли, изо всех сил хватался за последние соломинки.
— Ну, праздник и праздник, все зависит от того, как посмотреть. Как вообще определить, что такое праздник?
Он развел руками и посмотрел на Аннику с совершенно невинным видом.
— А-а, ты мне не гони. Давай колись, кто она?
Патрик молчал, предоставив ей угадывать самой. Через несколько секунд он заметил, что глаза Анники вспыхнули.
— Ага! — Ее голос был полон триумфа, и Анника, подавшись вперед, победным жестом подняла вверх указательный палец. — Это та самая! Как же ее там зовут… Как ее зовут… — Она крутила пальцами, лихорадочно роясь в памяти. — Эрика! Эрика Фальк! — И, довольная, она с облегчением опять откинулась на свинку стула. — Та-ак, Патрик… Ну и когда все это у вас началось?
Он никогда не уставал удивляться, с какой потрясающей точностью Анника неизменно попадала прямо в точку. Пытаться все отрицать было совершенно бесполезно. Патрик почувствовал, что краснеет с головы до ног, и его смущение яснее слов говорило само за себя. Вдобавок ко всему он не смог удержаться от улыбки, и она расплылась во все лицо. И это был последний гвоздь в гроб Патрика.
Через пять минут ожесточенного обстрела вопросами Патрику все-таки удалось вырваться из комнаты Анники; он чувствовал себя так, словно по нему только что проехал каток. И совсем неудивительно, что после разговора с Анникой об Эрике он с большим трудом заставил себя вернуться к работе, точнее, к той задаче, которую собирался выполнить сам. Патрик накинул куртку, предупредил Аннику о том, куда он собрался идти, и вышел наружу на зимний холод. На землю медленно падали крупные снежные хлопья.