Ледяное сердце
Шрифт:
— Гарза или Ирта, они ведь видели тебя без маски? Так почему я не могу?!
— Да потому что ты не Гарза и не Ирта! — воскликнул он яростно. — Я помню, как ты смотрела на мою руку! Помню твой страх, каждый день — каждую каплю этого проклятого страха! Я ведь видел там, на балу в Рокне, видел того, о ком ты мечтаешь! И я — не он! Я давно уже не он, понимаешь? Я — чудовище, ты понимаешь это? И я не хочу, чтобы ты видела меня чудовищем!
— Ты боишься, что я испугаюсь? Но я не боюсь! Я больше тебя не боюсь. И мне всё равно, какое у тебя лицо! А чего боишься ты? —
Они стояли друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки, и воздух вокруг раскалился, стал густым и вязким, как патока, им было трудно дышать. И пол дрожал под ногами. Струна натянулась до предела.
— Чего я боюсь? — голос его прозвучал неожиданно тихо. Он поднял руку, дотянулся, коснувшись пальцами её щеки, и медленно заправил за ухо непослушную прядку.
Сердце рванулось и рухнуло куда-то вниз. Его прикосновение обожгло и просто свело с ума. Она перехватила его руку, поймала в тот момент, когда он уже хотел её убрать, и прижала его ладонь к виску. Такую горячую и большую. Сильную, и в то же время мягкую, и шершавую там, где у самого основания пальцев твердели маленькие бугорки мозолей. Закрыла глаза, ощущая её тепло.
Только не убирай руку! Не отталкивай меня!
— Кайя… не надо…
Он же сам хотел! Хотел, чтобы всё было так! Чтобы она не боялась. Чтобы доверяла. Чтобы не лгала. И она больше не боится. И доверяет. И не лжёт. Но этого недостаточно. Этого мало, Эйвер! Потому что…
Потому что он дал ей то, о чём она и мечтать не могла. И она хочет сделать для него то же самое. Она хочет тоже отдавать ему. Всё, что у неё есть, она хочет поделиться с ним тем жаром, что сжигает её внутри. И своей силой. Отдавать, ничего не прося взамен. Потому что…
Почему самые простые слова труднее всего сказать?
— Кайя, что ты делаешь? Остановись! Я же не смогу, не смогу отпустить тебя, если…
— Не отпускай! — прошептала она, сжимая его ладонь. — Не отпускай! Потому что… я люблю тебя! Эйвер! Я люблю тебя, — она открыла глаза и прежде, чем он успел что-то произнести, повернула голову, проведя его рукой по виску, по щеке, удерживая её своими пальцами, и прижалась к ней губами, целуя куда-то в самую середину ладони.
Струна лопнула. Вспыхнули светильники, вырвав темноту из углов комнаты, и всё вокруг пошло волнами ряби, как в зеркале пруда искажается отражение от упавшего в воду камня.
Эйвер вздрогнул и отдёрнул руку.
— Уходи! Пожалуйста, уходи! — воскликнул он, отступая назад и хватаясь одной рукой за маску, а другой за стену.
Раздались чьи-то шаги. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Оорд со словами:
— Эфе! Эфе! Тебе нужно это увидеть!
Часть 5. Осколки прошлого Глава 26. Советы Дитамара
Луна выползала из-за горизонта медленно. Сегодня она уже была чуть бледнее и не такая круглая — полнолуние пошло на убыль. Осенняя ночь наливалась прохладой, но Кайя её не замечала. Она сидела на гранитных ступеньках лестницы, ведущей к открытой смотровой площадке над самой дальней — Восточной башней, и смотрела на тёмную линию
Обхватила колени руками и подтянула их почти к подбородку, как любила сидеть на окне в спальне Обители. Зелёный шёлк платья разметался по ступеням.
Это ничего. Здесь её всё равно никто не видит.
Она ушла сюда и спряталась, чувствуя себя отвергнутой, брошенной и не нужной. Она впервые призналась в любви, она впервые обнажила свою душу, а он её прогнал…
Он разорвал связь.
Это было так невыносимо… мучительно… так больно, что хотелось разрыдаться, вот только слёз не было, и горло будто перехватило стальным обручем. Всё как-то сразу потеряло смысл. И даже крылья за спиной словно поникли, стали слабыми.
Что ты теперь будешь делать, Кайя?
Она задавала себе вопрос и не знала ответа.
Уедешь? Но куда?
Останешься? Но где? С кем?
Внизу во внутреннем дворе царило оживление, беготня, крики, смех, так не свойственные этому замку. В другое время она бы удивилась, но сегодня ей было всё равно.
Наверное, прибыли гости. Не так давно трубили приветственные горны.
А здесь, наверху, было тихо. И казалось, она парит между замком и луной. И, быть может, это единственное место, где ей было не так плохо. Как холодная вода снимает боль с обожжённой кожи, так эта темнота и одиночество смотровой площадки успокаивали, хоть и немного.
Вдали темнела громада гор и далёкий Перевал, по которому рассыпались огоньки сигнальных костров. Мерцали в темноте, перемигиваясь, словно сочувствовали. Ей хотелось прижаться к шершавому камню лестницы и забыться, заснуть и, проснувшись, не чувствовать больше ничего.
Она прислонилась плечом к парапету и тут же услышала шёпот камней — чьи-то шаги.
Дитамар.
Что он здесь делает?
— Скучаешь по полнолунию? — раздался сзади его насмешливый голос.
Она поёжилась — всё-таки хоть Дитамар теперь и не Зверь, но радости встречаться с ним не было никакой.
— Нет… просто сижу, — ответила она тихо.
— Сидишь одна и в темноте? Печальная девушка под луной — первый акт трагедии…
Пожалуй, в нём всегда будет что-то от Зверя. Он просто не может обойтись без сарказма.
Он отодвинул руками её разметавшееся платье и присел рядом на ступеньку, совершенно бесцеремонно звякнув бутылкой вина о гранит. Бутылку поставил в ногах.
И хрупкое спокойствие этого места было тут же разрушено.
Интересно, он пьёт всегда? И с горя, и от радости? Что ему, вообще, здесь нужно?
Кайя чуть отстранилась. Они посидели в тишине минуту или две.
— А я тебя искал, — произнёс он, наконец, скрестив на груди руки.
— Зачем? — удивилась Кайя.
С чего бы вдруг она ему понадобилась?
— Ну… по двум причинам, — ответил он задумчиво, — наверное, сначала хотел поблагодарить тебя.
Поблагодарить? Её? Небывалое что-то!
— Наверное?
— Ну… да. Почему — наверное? Потому что это непривычно для меня, быть таким… нормальным, что ли. И уж благодарить кого-то для меня совсем ненормально — это да. И потому ещё, что ты женщина.