Ледяное сердце
Шрифт:
И не только он.
Гарза стояла у стены в рыжей клетчатой юбке, без чепца и передника. Её чёрные волосы, уложенные валиком, и две прядки у лица делали её моложе и красивее…
Ирта с красным кушаком, Эрветт — с зелёным, даже Оорд, постригший свою зловещую бороду — они все выглядели совсем иначе…
Веселее…
Счастливее…
Моложе…
Что происходит?
Дитамар появился тут же на входе и перехватил её руку из рук мэтра Альда.
— Первый танец — мой, ты помнишь?
Заходящее солнце пронзало лучами витражи, разбивась на сотни
Они шли к центру зала, толпа расступилась, и Кайя увидела Карригана. Как он замер, глядя на неё, на Зелёную звезду, на её спутника…
— …мы могли бы создать Источник небывалой силы! Ты и я. Подумай только!
— Сердцу не прикажешь, Грейт, и моё сердце выбрало его.
Кайя вздрогнула. Чьи это воспоминания? И почему она чувствует их?
Пары выстроились в линию, и зазвучала музыка.
— Карриган просто глаз с тебя не сводит, — произнёс Дитамар негромко, проходя вокруг неё в первой фигуре танца, — и, кажется, я ошибся.
— В чём?
— В том, что его интересует Зелёная звезда. Я так думал. Но гораздо больше его интересуешь именно ты.
— Я? — ладони соприкоснулись. — Но почему? Из-за Рии?
— Возможно. Но тут у меня вся надежда на тебя, Кайя. Ты должна это узнать.
Он легко подхватил её за талию, и они закружились. А Кайя думала совсем о другом.
Где же Эйвер?
Его не было в зале. А ей так хотелось его увидеть и… потанцевать с ним. На прощанье.
Как только раздались последние аккорды, Карриган подошёл и, поклонившись, спросил:
— Следующий танец, Кайя?
Она улыбнулась ему и подала руку, помня о том, что говорил Дитамар. Они стояли друг напротив друга. Тёмные глаза верховного джарта Туров смотрели внимательно, губы были плотно сжаты и даже руки напряжены. Музыка зазвучала, и он шагнул навстречу, подавая руку. Пальцы соприкоснулись…
А под кожей у него огонь. И крепко взнузданное терпение. И стянутые в стальные канаты мышцы.
…ладонь легла на талию, и музыка повела их.
— Ты очень красивая, Кайя, — его голос был печальным.
— Спасибо, Грейт, — улыбнулась она в ответ.
— И знаешь, ты зря отказываешься погостить в Таршане. На южной стороне гор совсем нет зимы. Тебе там понравится.
— Мне хорошо и здесь.
— А я не слишком люблю горы, — ответил Карриган, — мне не хватает здесь простора. Мне кажется, что здесь я будто в клетке — стиснутый этими могучими хребтами, как прутьями. А тебе, значит, нравится Лааре?
— Да. Здесь я чувствую себя как дома.
Танец ускорился, и они закружились по залу.
— Я вот что хотел спросить у тебя, Кайя, сейчас, когда никто нас не подслушивает, — его голос вдруг стал серьёзным и звучал у самого уха…
У Кайи дрогнуло сердце. Сейчас он спросит что-то такое, на что у неё точно не будет правильного ответа. И Дитамар ей не поможет.
— …Если я правильно умею считать — а я умею делать это очень хорошо, Кайя, то получается, что твой отец… генерал Альба, верно?
Она боялась
— Да, это мой отец, — ответила она тихо.
— А ведь я был с ним знаком когда-то. Давно. И с леди Солной.
— Леди Солной?
— Леди Лейна Альба, твоя… мачеха. Она — урождённая Солна.
Ах да.
И внутри что-то дрогнуло.
Лейна Альба, урождённая Солна.
В отцовом доме в кладовке стояли сундуки со старой одеждой леди Альбы. Ещё до того, как отец отдал Кайю в Обитель, ей случалось прятаться там от гнева мачехи, когда отца не было дома. Она до сих пор помнит запах старого дерева и её духов, который хранили эти сундуки. Родив первенца, леди Альба поправилась, и старые платья, те, что она носила до свадьбы, стали ей малы, но она бережно хранила их, не раздавая по обычаю служанкам или родственникам. И Кайя как-то даже порезала одно из них ножом от обиды за то, что мачеха отстегала её полотенцем. Она вспомнила, как беззвучно плакала, закрывшись в кладовке, и резала плотную голубую ткань. Леди Альба любила голубой, он так подходил к её глазам. И на каждом платье изнутри была вышита монограмма из букв её имени и рода.
ЛейСа.
Старое платье её мачехи. Именно оно было в ту ночь на королеве, когда Зверь убил Рию Миларду. И в тот день, когда Эйвер и Дитамар нашли её в лесу. Голубое, с вышитой на обратной стороне монограммой.
Кайя вспомнила, как кричала на отца леди Альба, когда думала, что никто не слышит их за закрытой дверью.
— Убери с моих глаз этого выродка! Видеть её не могу!
Тогда она не понимала, за что леди Лейна кричит на её отца. Это потом, много лет спустя узнала, что он расторг помолвку с ней ради её матери.
Всё это промелькнуло в одно мгновенье, в один поворот в танце.
А Карриган продолжал:
— …И тогда я не понимаю одного, Кайя, если Арджент Альба твой отец, то как ты, его дочь, оказалась здесь, среди его врагов? И ты помогаешь им. Это выглядит странно.
— Таковы обстоятельства, Грейт, — ответила она растерянно.
— К Дуарху обстоятельства! — сказал он горячо. — Я хочу понимать, что происходит? А Ибексы слишком осторожны и не слишком откровенны.
— Я расскажу тебе, но сначала и ты расскажи мне, что происходит, — ответила она, чувствуя, как горло сжимает обруч дурного предчувствия.
— Ты о чём?
Она отстранилась немного так, чтобы видеть его глаза. Вот они, совсем близко…
— О том, почему ты так смотришь на меня, Грейт, и о том, зачем ты сюда приехал! Ведь понятно же, что не ради помощи Ибексам!
Что тебе нужно Карриган? Чего ты хочешь от меня?
Она вспомнила слова Эйвера.
«Но ты должна научиться давать другим то, что они хотят чувствовать. Только тогда Карриган поверит, когда ты дашь ему то, что он хочет чувствовать. А веды умеют это лучше всех. Ты же помнишь, что сделал Дитамар тогда, на балу? Ты же помнишь, что ты видела? И ты должна уметь так же».