Ледяной ад
Шрифт:
— Рулевой, держитесь точно за ней. Том, извести меня, как только морская разведка примет дело этого русского и за него возьмется «Бомонт». — Понизив голос, командир обратился к старпому: — Проклятие! Мы никак не можем их догнать. Они что, не знают, что их флот разорен?
ГЛАВА 8
Мансон запретил Хэнли оповещать случайных знакомых о цели ее поездки:
— Все разговоры только об отвлеченном.
Но шеф зря беспокоился: ее единственными попутчиками в аэропорту Эдмонтона оказались японские врачи с их женами, прилетевшие прямым
Хэнли встретил одетый с отменным вкусом бывший обитатель станции «Трюдо». Предполагалось, что он кратко проинструктирует ее и доставит на север.
— Доктор Хэнли? Здравствуйте.
— Привет! Пожалуйста, зовите меня Джесси.
Хэнли окинула взглядом светлые кудри и умные карие глаза. На щеке у незнакомца краснел крошечный шрам, в остальном же он был безупречен. Хорошие манеры и поставленный голос радиоведущего дополнял сильный запах одеколона. Аромат отвлек Хэнли настолько, что она не расслышала имени блондина, уловила только фамилию — Стивенсон. На секунду она задумалась, обрадуется ли мистер Некто Стивенсон, если ему сказать, что он обалденно благоухает.
Хэнли и Стивенсон наскоро перекусили в кафетерии и отправились в Анкоридж [13] на самолете канадских ВС, который ждал их уже несколько часов.
В Анкоридже они сделали пересадку. Новый самолет оказался больше предшествующего: похоже, набрал оборудование. Хэнли понятия не имела, куда полетит в очередной раз, и Стивенсон не спешил просветить ее на сей счет. Наконец он соизволил пуститься в объяснения:
— С политической точки зрения доставка вас в «Трюдо» — рискованное предприятие, и вам лучше не вникать в подробности маршрута. Достаточно знать, что у нас весьма развито самоуправление. Мы вынуждены договариваться с властями десяти провинций и двух территорий.
13
Анкоридж — город и порт в США, штат Аляска.
— Но ведь вы представляете правительство!
— Ну и что? У нас все устроено иначе, нежели у вас. Вообразите, что в США Юг выиграл Гражданскую войну, и тогда поймете, как обстоят дела в Канаде. Мы — конфедерация сильных областей со слабым центральным правительством. Понимаете?
— Ага! А можно, мы пришлем вам всех наших республиканцев?
— Спасибочки, — улыбнулся Стивенсон, — у нас своих хватает.
— И все-таки почему Канада сама не взялась за расследование?
Стивенсон по-детски раздул щеки.
— У нас не нашлось соответствующего специалиста. Компьютер выбрал вас как ученого, имеющего наиболее высокие шансы на успех в сложившейся ситуации. Королевскому комитету по исследованию Арктики осталось только направить приглашение в ваш Центр.
— С маленьким приветом мне?
— Да, лично вам. Было четверо кандидатов, вы значились в списке первой.
— Сукин сын! — прыснула Хэнли. — Интересно, каковы были шансы Раффа?
— Простите?
— Ничего. Продолжайте.
— Вот и вся история. То, что вы не канадка, —
— Да и в Штатах то же самое, — заметила Хэнли.
Самолет шумно выпустил шасси.
— Подлетаем.
Небо обложило тучами, будто мешками с цементом, хотя, по подсчетам Хэнли, было лишь два часа дня. Они успели замерзнуть, выдыхая клубы белого пара, пока добежали до здания аэропорта.
За незамысловатым обедом путешественники молчали, причинами тому были усталость и оглушающие децибелы музыкального автомата, играющего «Когда на Аляске весна, в Номе минус сорок». Сразу после еды Стивенсон повел Хэнли в комнату отдыха. Там он представил ей новое облачение, разложенное на бильярдном столе.
— Это костюм для крайних температур.
Выглядел костюм довольно забавно. Казалось, он был склеен из мягких белых перьев, окончания которых светились оранжевой краской.
— Я в нем буду похожа на большую птицу.
— Немудрено. Ведь именно у пернатых позаимствована идея костюма. Вернее, у эскимосов, которые используют неощипанную кожу королевских пингвинов при изготовлении одежды.
Под перьевым слоем оказался другой, пуховой.
Стивенсон объяснил, что эти слои призваны регулировать температуру и влажность тела.
— Исследователи прошлого века полагали, что защитятся от полярного холода, натянув на себя побольше шерстяных вещей. Они заблуждались: пропитанные потом свитера превращались в ледяные панцири и губили их, — чем больше свитеров, тем быстрее.
Следующий слой костюма Стивенсон назвал жилетом.
— Он сделан из металлизированного материала. Эскимосы нечто подобное плетут из кишок морских млекопитающих — удивительно пластичного и прочного материала. Этот слой позволяет испаряться влаге, но сам не намокает.
Под жилет надевалось трикотажное белье, которое следовало обсыпать тальком.
Стивенсон объяснил, как правильно надеть костюм, и отвернулся. Хэнли удалось справиться с задачей на диво легко. Стивенсон, положив руки на пояс, придирчиво ее осмотрел.
— Ловко вы справились.
— У меня большой опыт в надевании защитных костюмов, — доложила Хэнли.
Любуясь на себя в большое зеркало у бесплатных весов, она громко рассмеялась:
— Когда командировка закончится, я смогу в этом сниматься в «Улице Сезам» или на худой конец стать ходячим талисманом «Лейкерс». — Она пригладила перья у ворота.
Стивенсон расслышал в словах Хэнли неуважение к изобретению.
— Остроумно, — ледяным тоном похвалил он и продолжил: — Полярная экипировка не вырабатывает дополнительное тепло. Зато превосходно его сохраняет. В конструкции костюма учтены особенности человеческой физиологии. Раньше выполнение простейшего задания на открытом воздухе в жестких арктических условиях требовало величайших усилий. То, что в умеренном климате можно было сделать за считанные минуты, в Арктике занимало часы. Даже дыхание представляло собой тяжелый труд, изнурял сам процесс нагрева воздуха. Всех систем организма едва хватало на то, чтобы поддерживать жизнь, что уж тут говорить о продуктивной деятельности. Теперь человеку не страшен никакой мороз.