Ледяной клинок
Шрифт:
– Лед, меч изо льда… – голос от волнения звучал хрипло. – Интересно, кто сумел сделать такое?
Кроме этого вопроса, хотелось задать и второй: «Не будет ли хозяин возражать, если я заберу эту штуку себе?». Но Олен сильно сомневался, что маг, создавший чудесное оружие, жив. Судя по слою пыли на полу и развалинам на окраинах города, разумные существа не появлялись тут много веков, если не тысячелетий.
– Ладно, – пробормотал он, – мне еще через лес идти, а там пауки всякие, прочие чудовища. А эта штука куда лучше, чем нож. Если кто-то не хочет, чтобы я взял меч, – Рендалл огляделся, – то дайте знать об этом сейчас…
Ничего не изменилось в храме. Пол не шевельнулся, никакой призрак не явился из-под земли, чтобы заявить права на чудесное оружие.
– Отлично, клянусь Селитой, – Олен сунул клинок обратно в ножны и взялся за них. – Тогда я пошел.
Безо всяких препятствий добрался до выхода из зала. Остался позади овальный коридор, открылась вымощенная голубовато-зелеными плитами площадь, высящаяся на ней громадная статуя. Увидев ее, Олен замер в удивлении – когда шел в храм, ничего подобного не видел – и задрал голову, чтобы разглядеть верхушку изваяния.
Неужели магия орданов могла скрыть такую громадину?
Обнаженное существо, напоминающее человека, но покрытое чешуей, душило громадного лебедя. Крылья птицы топорщились похожими на копейные наконечники перьями, когтям позавидовал бы орел. Две головы исполина, будто отобранные у большущей ящерицы, терялись в низко ползущих облаках.
Все вместе производило жуткое впечатление, казалось, что статуя вот-вот рухнет.
– Пора отсюда убираться, – Олен торопливо сунул меч в ножнах за пояс и зашагал прочь от пирамиды.
Город, через который недавно проходил, тоже изменился. Сине-красные здания исчезли, на смену им пришли желтые конусы, сложенные из небольших блоков. Куда больше стало развалин, статуи на перекрестках сменились черными головами на высоких постаментах.
Принадлежали они самым разным существам, страшным и прекрасным, но мало похожим на людей. Олену чудилось, что слепые, матово поблескивающие глаза следят за ним, смотрят вслед со злобой.
Когда между домами мелькнула опушка леса, он вздохнул с облегчением. Прошел мимо груды развалин, из которых торчала корявая, будто обгрызенная колонна, и неожиданно для себя остановился. Услышал ядовитое негромкое шипение, ноги словно примерзли к растрескавшимся плитам мостовой. С невероятным трудом удалось повернуть голову и скосить глаза.
От колонны, неспешно шевеля лапами, по развалинам двигалось существо, похожее на лишенную крыльев стрекозу размером с корову. Розовое тело неприятно поблескивало, точно намазанное слизью, глаза, напоминающие драгоценные камни, сверкали, из пасти торчал язык длиной в локоть.
Из какой-то щели выскользнула вторая тварь, за ней третья, когти царапнули по камню. Олен подумал, что глупо будет стать едой для насекомых-переростков, и начал бороться с оцепенением. Гнев придал сил, удалось шевельнуть правой ладонью, тронуть шарик на рукояти меча.
Пальцы закололо, вверх к запястью пошла волна тепла. Освобожденная рука задвигалась легче, Олен схватил оружие и потащил его из ножен. От напряжения занемело плечо, на лице выступили крупные капли пота.
Первая «стрекоза» остановилась, задергалось вытянутое брюшко, замелькали вокруг него какие-то тени. Шипение стало громче, ударило со всех сторон, как волна, заставляя разум погаснуть, а тело застыть в оцепенении. Но рука не онемела, и ледяной меч явился во всей красе.
Сверкнули внутри синего лезвия белоснежные звездочки. Забивая шипение, раздался тонкий звон, какой бывает, когда разбиваются падающие с крыш сосульки. Окостенение исчезло, и Олен понял, что вновь может свободно двигаться.
Первая тварь остановилась, точно в нерешительности, вскинула длинное брюшко, увенчанное зазубренным жалом. Вторая и третья подобрались ближе, встали с ней рядом, глаза их заблестели.
– Прочь! – Олен сделал шаг вперед, махнул мечом. «Стрекозы» дружно отступили, но зашипели громче.
Меч смущал их, настораживал, но не более.
– Откуда вы взялись только на мою голову? – Олен прикинул, не пора ли обратиться в бегство, и тут перед глазами мелькнула оранжевая молния. Рыжий кот припал к земле и грозно взвыл.
Выглядел он в этот момент очень крупным, с матерого волка. Шерсть на спине стояла дыбом, в ней сверкали золотые пряди. Уши с кисточками были прижаты, а хвост бил по бокам.
«Стрекозы», не разворачиваясь, метнулись назад, и исчезли в щелях среди развалин.
– Рыжий? – удивился Олен. – Ты тут откуда взялся?
– Мяу, – кот повернулся к человеку, окинул его покровительственным взглядом и неспешно потрусил в сторону леса.
Олену ничего не оставалось, как последовать за ним. На ходу шерсть зверя опускалась, уши поднимались, а сам он постепенно уменьшался, принимая обычные размеры.
Когда разрушенный город и поднимающаяся над ним статуя исчезли за деревьями, кот остановился. Шлепнулся на задницу, точно обыкновенный котяра, и принялся деловито умываться. Олен присел рядом и опустил руку на покрытую мягкой шерстью голову.
– А ведь ты спас меня, – сказал он, заглядывая в золотистые глаза и почесывая Рыжего за ухом. – Те твари испугались тебя, а не моего меча. Кто же ты такой, что сумел отыскать меня снова и не бросил в беде?
Кот работал языком и урчал так, что бока у него ходили ходуном.
Не дождавшись ответа, Олен встал и попытался сообразить, куда идти дальше. За приключениями он несколько подзабыл, с какой именно стороны вошел в город. После некоторых размышлений выбрал направление, больше всего похожее на юго-запад, и двинулся в ту сторону.
Не успел пройти и трех миль, как снова лишившийся солнца небосвод начал темнеть. На берегу небольшого ручейка Олен решил, что дальше идти не стоит, и принялся готовиться к ночлегу.
Кот лежал под «глазастым» кустом и с ленцой наблюдал за действиями человека. Когда тот лег и перестал шевелиться, Рыжий бесшумно поднялся и, двигаясь тише несомой ветром паутинки, исчез в зарослях.