Ледяной клинок
Шрифт:
Дорога в очередной раз повернула, впереди показался густой малинник, подходящий к самым обочинам. В этот момент Рыжий насторожился, уши с кисточками задвигались.
– Что-то тут нечисто, – сказал Олен, взявшись за рукоять меча, и застонал, осознав собственную глупость.
Стоит обнажить ледяной клинок, как все попытки скрыться от Темного корпуса и гномов окажутся бесполезны. Возчики и охранники начнут болтать, слухи о странном оружии поползут во все стороны. В этом случае останется надеяться только на то, что обитатели гор и обладатели черных
– Нечисто? – Анер вскинул руку, и обоз начал останавливаться. – А ну пошли зверюгу в кусты. Пусть пошарит там…
Но Рыжий не успел сдвинуться с места, как из зарослей вынеслась первая стрела. Пролетела мимо Олена и с треском воткнулась в ствол одного из деревьев. В стороны полетели кусочки коры.
– К бою! – рявкнул купец и, соскочив с лошади, ринулся под телегу.
Из-за спины, со стороны обоза донеслись возбужденные голоса, топот копыт. Кот зашипел и рванул в ту сторону, откуда стреляли. Олен увидел, как справа и слева между стволов замелькали темные фигуры. Подумал «Эх, была не была. Глядишь, в суматохе никто не заметит».
Он выдернул клинок из ножен и с изумлением уставился на серое матовое лезвие, неотличимое от стального.
– Чего замер!? – донесся яростный крик Саттии, и вторая стрела свистнула над самым ухом.
Заберись обоз в подготовленную ловушку, разбойники навалились бы на него с двух сторон. А так им пришлось пробежаться, да еще столкнуться с воющим от злости оциланом. Первый из лесных татей небрежно махнул клинком, и через мгновение ему в лицо впились десять острейших когтей. Прозвучал и быстро оборвался дикий, полный боли вопль.
Олен пришпорил Кусаку и, только врезавшись в толпу разбойников, вспомнил, что не умеет сражаться верхом. Но тут же забыл об этом, захваченный круговертью схватки. Удары посыпались со всех сторон, замелькали оскаленные рожи, ржавые мечи, топоры на длинных рукоятках.
Кусака танцевал на месте и лягался, точно настоящий боевой конь. Ледяной клинок отшибал чужое оружие в стороны, тело двигалось само, ловко и уверенно. Олен успевал все, и посмотреть назад, где оскаленная Саттия пускала стрелу за стрелой, и вправо, где меж зелени мелькал рыжий кошачий силуэт.
Когда меч прорезал ветхую кольчугу на плече одного из разбойников, лезвие его на мгновение стало прозрачным. Раненый вскрикнул, а Олен почувствовал, как дрогнули руки от нахлынувшей силы. Следующим ударом он практически разрубил до пояса грабителя в вычурном шлеме с гребнем. Кровь потекла потоками. То, что мгновением ранее было живым существом, упало наземь грудой мяса.
Олена затошнило, он поспешно отвел взгляд. Но следующий выпад оказался тоже смертельным. Клинок прошел через позвонки и с невероятной легкостью отделил голову от шеи. Атаковавшие разбойники замерли, а потом развернулись и обратились в бегство.
– Клянусь Селитой, это… – пробормотал Олен, конвульсивно сглатывая и пытаясь разжать закаменевшие на уздечке пальцы.
У телег бой, судя по крикам, еще не закончился. Один из охранников лежал на земле, второй продолжал орудовать длинным клинком. Рядом с ним сражалась Саттия, у которой закончились стрелы, и вдвоем они сдерживали напор полудюжины оборванцев с топорами. Возчики благополучно укрывались под телегами, Бенеш, судя по всему, тоже.
Заметив, что их приятели дали деру, атакующие телеги разбойники тоже побежали. Через мгновение последний из них, прихрамывая на обе ноги, скрылся в чаще. Качнулись ветки и все стихло.
– Отбились, клянусь печенкой Аркуда, – из-под передней телеги вылез Анер, на красном лице его появилась довольная усмешка. – Милость богов сегодня была с нами, не иначе!
Олен посмотрел на клинок в руке, заляпанный кровью, перевел взгляд на трупы, около которых уже жужжали крупные зеленые мухи. Закружилась голова, на миг стало дурно, словно перегрелся на солнце, а в ушах зашумела кровь. Он жадно глотнул воздуха, представляя, каким нелепым будет выглядеть падение с коня, и укусил себя за губу.
Очень больно, до крови.
Головокружение отступило, перед глазами перестали плавать желтые и белые пятна. Олен моргнул и обнаружил, что Саттия подъехала близко, и что на личике ее видна тревога.
– Что с тобой? – спросила девушка. – Опять видения?
– Нет. Я не знаю, кто были мои предки, и чем они занимались, но мне убивать совершенно не нравится. Пусть даже для того, чтобы спасаться самому.
– Увы, в этом мире от нашего желания мало что зависит, – она подняла руку и осторожно коснулась его щеки. – Ты держался молодцом, держись и дальше. Поехали обратно, нас ждут.
Олен кивнул, убрал невероятно потяжелевший за время схватки меч в ножны. И они двинулись к обозу, где возчики собирали оружие и укладывали на одну из телег погибшего стражника.
Всю первую половину дня тащились через глухую чащобу. Олен видел кабаньи следы, слышал волчий вой и рык охотящейся рыси. От запаха нагретой смолы кружилась голова, опавшие иголки мягко шуршали под копытами. Разбойники в лесу если и были, то не показывались.
Ближе к вечеру стали попадаться вырубки, затем поля и стоящие посреди них деревни. Одна за другой путешественники переправились через три текущие на восток, в сторону Ланы, речки. Последнюю пересекли вброд, одна из телег едва не опрокинулась. От гневных воплей Анера у Олена зазвенело в ушах.
– Слава богам, самый опасный участок минули, – сказал купец, когда переправа осталась позади, – скоро доберемся до Ростинга, там и заночуем. И сегодня же вечером я с вами рассчитаюсь.
– Что, плохо сражались? – поинтересовался Олен.
– Почему? Хорошо. Да только хворь отступает, завтра эти дармоеды смогут меч удержать. Обойдемся без вас.
С этим спорить было сложно. Охранники выглядели куда бодрее, чем вчера или даже утром. Пластом не лежали, с телег больше не соскакивали, переговаривались и смеялись. Особо шустрые бросали на Саттию заинтересованные взгляды, а на Олена и Бенеша – оценивающие.