Ледяной венец. Брак по принуждению
Шрифт:
А за воротами…. Небеса, что там творилось… По обе стороны витиеватой дороги стояло несчетное количество людей. И я по глупости решила, что это зеваки, любопытствующие. Но нет. Оказалось, что это тоже кандидаты.
«Ведь ничто не сможет помешать сенсарии выбрать достойнейшего в ее глазах!»
Жаль, что эта дорога не вела в Авенту. Я бы все променяла на то, чтобы снова оказаться в белых снегах и замерзать в коридорах форта верховного, а еще сгорать… каждый раз сгорать в его руках.
Но теперь, с Соррой, а именно с тем, что
Я не брошу ее, пока не добьюсь справедливости!
Барабаны плавно сменились флейтами и их мягким плачем. Брови Пелагеи взлетели, сузились и без того не самые широкие глаза на свете, маленький рот приоткрылся, и она шепнула:
— Рассядутся, тогда и выйдете. Никому в глаза не смотреть, улыбок не дарить…
— Как же мне тогда выбирать? — это, конечно, был риторический вопрос. Потому что выбор мой непременно бы пал на кандидата по имени «никто». И все же, без кандидата сегодня не обойдется. А как я буду сдерживать лютую неприязнь к Арту, уже совсем другая история.
Наставница ничего не ответила, потому что внимательно слушала что же происходит в зале, от которого нас отделяла дверь. Незнакомые мужские голоса, лязг металла, приветствия, даже смех — и никого не смущала причина, по которой они здесь собрались.
Когда звуки разговоров и мелодия грустной флейты стихли, к двери, за которой находилась я, подошли с другой стороны. Эр Лихх, как никогда, приторно вежливый и нарядный — в этот раз его красные рубашку и плащ украшали всплески рубинов — бережно взял меня за руку, поцеловал в тыльную сторону ладони и вывел за собой в зал.
Я будто медленно падала с огромной высоты… И каждый неуверенный шаг собственных ног приближал ко дну той бездны, что вот-вот меня поглотит.
Не было ни звука — пролети мимо меня бабочка, удары крыльев о воздух прозвучали бы громче набата.
Глупо недооценивать силу страха. Он возникает из ниоткуда и отравляет волю. Застилает рассудок одним гудящим желанием — покорится, потому что борьба обернется еще большей потерей.
И я покоряюсь тому, кто погубил мою мать.
Покоряюсь не внутренне — внешне. Ненависть дает мне такой необходимый в эту минуту покой и непоколебимую силу воли, чувства, которые сразу же вытеснили страх.
Краем глаза отмечаю, как их много. Мужчин. Незнакомых, чужих, алчных, а может наивно-глупых, что пришли бороться за сердце Матери. Какая бы причина ни была у каждого из присутствующих, родись я мужчиной, ноги бы моей здесь не было.
Но родилась я женщиной. И, что еще хуже — сенсарией.
Эр Лихх подвел меня к длинному, широкому столу, за которым сидели десятки кандидатов, и помог сесть во главе. Положив руки на колени, я почти до хруста переплела пальцы, а потом выдохнула и подняла взгляд.
— Сегодня Мать сделает выбор, — торжественно начал узурпатор, — будет это лишь один кандидат, либо несколько,
Эр все продолжал и продолжал пересказывать условия, о которых мне и так прожужжали уши наставницы. Я уже придумала, что после того, как «выберу» Арта, на пару дней слягу с какой-нибудь хворью, а когда настанет время беседы, попрошу его отвезти меня на прогулку.
Да, именно так я и постараюсь сделать. Подозрений у Эра возникнуть не должно, а вот возможности проверить мою теорию лучше придумаешь. Надо только усыпить бдительность Арта, притвориться дурочкой, но не слишком — ведь он знает меня лучше всех в этом месте.
Размышляя о своем, без малейшего интереса осмотрела сидящих за столом кандидатов. И не могла не отметить, что Арт, когда-то казавшийся мне сошедшим со страницы книги божеством, слегка поблек на фоне остальных. Молодые мужчины, кто-то в доспехах, кто-то в нарядных и блестящих от драгоценностей туниках, все до одного выглядели статно. Кольнула неприятная мысль. А вдруг они с малых лет готовятся ко дню выбора сенсарии?..
Как иначе объяснить тот факт, что все они похожи? Как минимум выдающимися физическими данными, позами, взглядами, будто кто-то им подсказал, что от них ожидается. Или я это все придумываю?
— Лерой Санд? — позвал Эр, и из-за стола поднялся мужчина в синей тунике с золотой вышивкой на воротнике и рукавах. Толстую, мышечную, словно у быка шею тоже украшало золото. — Расскажите о себе.
— Почтенная госпожа, — карие глаза устремили на меня глубокий взгляд. — Я происхожу из семьи учителей. Мой отец преподает природознание, а мать основы чар. Я первый из десяти детей, все мы отменного здоровья.
Интересно, упоминание о десяти здоровых детях должно было меня подкупить? Или ставки были на сдавливающее свои обилием шею золото?
Парень больше ничего не сказал, опустился обратно на свое место и, спасибо Небесам, перестал сверлить меня взглядом.
— Люк Майнер? — снова позвал Эр, и в этот раз на меня смотрели холодные голубые глаза за бесцветными ресницами. Этот мужчина казался старше других и одет был в натертые до блеска доспехи. Про себя я отметила, что ему очень повезло с погодой, иначе в обычный жаркий день, живым бы он сюда не добрался.
— Госпожа моего сердца, — приложив к груди руку помпезно начал кандидат, — я приехал к вам с запада. Мой род стар и неисчерпаемо богат. Мужчина из каждого поколения моей семьи учувствовал во дне выбора, надеясь покорить сердце Матери и стать ей возлюбленным…
Он остановился, потому что в окно вдруг ударил камешек, тем самым перебивая наверняка не раз отрепетированную речь. Никто ничего не сказал, но все поняли, что вот-вот нагрянет очередная буря. Небеса, хоть бы тут повыбивало все окна!