Ледяной ветер Суоми
Шрифт:
Лобановский не сразу понял, что речь идет не о наборе финских добровольцев в русскую армию (таких на все Великое княжество оказалось всего четыреста человек [52] ), а о воссоздании распущенных финских войск. А когда сообразил, то предложил Луде обратиться со своим проектом к генерал-губернатору Зейну. Однако с «пожирателем Финляндии» тот говорить не захотел, и идея приказала долго жить.
Тогда активисты приступили к исполнению своих тайных планов. Этому поспособствовало обнародование правительственной программы широкой русификации. Люди решили, что имперская власть окончательно нарушила финские законы и теперь бороться с ней можно любыми способами.
52
По состоянию на 1 января 1915 года.
В конце ноября члены Студенческого комитета Гельсингфорса отправили двух своих представителей, Б. Паулига и В. Хорна, в Стокгольм. Там при посредничестве Роберта Маннергейма (старшего брата Густава, русского генерала) они встретились с Германом Гуммерусом. Этот видный член Партии активного сопротивления имел связи в германском Министерстве иностранных дел [53] . По итогам беседы троица составила обращение к германскому правительству. Одиннадцатого декабря 1914 года Г. Люциус фон Штедтен, знаменитый «посол-шпион», передал документ рейхсканцлеру фон Бетман-Гольвегу. Авторы послания обратились с просьбой принять финских добровольцев для военного обучения и помочь приобрести оружие.
53
Осенью 1914 года Гуммерус въехал в Финляндию по фальшивому паспорту на имя господина Эверга, выданному ему германским МИДом. Он получил задание изучить возможность вооруженного восстания в Великом княжестве. Русская контрразведка прохлопала этот тайный визит.
26 января 1915 года в Берлине состоялось совещание представителей Военного министерства, Генерального штаба и МИДа. По его итогам было принято решение открыть в старом учебном лагере, расположенном в местечке Локштедт недалеко от Гамбурга, четырехнедельные курсы военной подготовки для двухсот финских добровольцев. Цель обозначили так: «показать симпатии Германии по отношению к Финляндии, приобщить финнов к высокой германской культуре и военному духу, и в дальнейшем, в случае вторжения Швеции или финского восстания, сделать их способными к выполнению непосредственных военных задач на территории Великого княжества».
В Стокгольм был послан капитан Фестенберг, которому германское военное командование поручило купить 40 000 винтовок для предполагаемых финских повстанцев. Капитан приобрел 10 000 и спрятал их до поры до времени в шведских шхерах.
Обучение добровольцев велось первоначально в скромных масштабах. Сперва в Локштедт прибыли лишь 182 человека – требовалось знать немецкий язык. Начальник курсов майор Максимилиан Байер был не только участником войн в Африке против племени гереро, но и известным военным педагогом, активистом скаутского движения. Его навыки пригодились. Курсантов учили пехотному бою, подрывному делу, методам ведения партизанской войны. Правительство Германии выделило на все про все миллион марок. Часть этих денег шла на переброску добровольцев из Финляндии.
Этапы шли в Локштедт через Швецию. Когда русские власти узнали об этом, они потребовали от нейтрального соседа прекратить помощь сепаратистам. Стокгольм не стал ссориться с Петербургом, некоторые финские активисты были высланы из страны. Швеция отказалась по требованию Германии минировать пролив Зунд, и английские подводные лодки беспрепятственно проникали в Балтийское море. Еще она слишком рано демобилизовала свои вооруженные силы, что позволило России перебросить под Варшаву часть войск Шестого армейского корпуса, прикрывавшего Петроград. Все это сильно раздражало Второй рейх, но приходилось терпеть…
Тайные тропы из Суоми в Швецию сохранились, только сделались еще более тайными. Кроме добровольцев, финские сепаратисты организовали доставку в Германию немецких военнопленных, бежавших со строительства Мурманской железной дороги. Всего за годы войны таким путем на родину вернулось 1500 человек. Финны рисковали, помогая беглым пленным. Некоторые из них были за это повешены русским военным командованием.
В итоге образовалась сеть из 87 вербовочных и этапных пунктов по всей стране. Штаб сети находился в Берлине, на Ландграфенштрассе, 27, в «Финляндском бюро» Фрица Ветергофа. В Стокгольме его главным резидентом был доктор Гуммерус. Военным руководителем процесса являлся начальник отдела «Иностранные вооруженные силы» Большого Генерального штаба полковник Циммерман. Непосредственную оперативную работу вело Третье («русское») отделение отдела III-В. Оно создало в Стокгольме сильное военно-разведывательное
В самой Швеции движение непримиримой молодежи пользовалось симпатиями значительной части общества во главе с принцем Вильгельмом Шведским, герцогом Сёдерманландским, вторым сыном короля Густава Пятого.
Русские узнали о начавшейся переброске финских добровольцев с большим запозданием. Первые рекруты выехали в Швецию официально, по заграничным паспортам. Начальники пропускных пунктов заметили всплеск таких отъездов и доложили по команде. Контрразведка открыла дознание, но действовала очень медленно. Однако она убедила генерал-губернатора Зейна запретить, в связи с объявленным в крае военным положением, выезд за границу мужчин младше 38 лет (потом эту планку подняли до 45 лет). Тем, кто нарушит распоряжение, грозила тюрьма.
Потом до КРО дошли жалобы родителей молодых людей, поддавшихся на уговоры вербовщиков. Дети уехали неизвестно куда, писем не пишут… Родители и сообщили фамилии нескольких наиболее активных искусителей.
Второй сигнал поступил от русского военного агента в Швеции полковника Кандаурова. Тот сообщил в самых общих словах о подготовке в Германии финской молодежи «с целью поднятия мятежа».
Вскоре в Торнео был арестован шведский подданный Карл Унандер, который непосредственно переводил беглецов через границу. Затем финские жандармы там же задержали студента Гельсингфорcского университета Эдуарда Брауна. Русский министр юстиции А. А. Хвостов попросил императора в обход закона отобрать студента у финских жандармов и передать в ОКЖ. Попав в русский застенок, Браун сломался и дал откровенные показания. Судебный следователь по особо важным делам Петроградского Окружного суда статский советник Машкевич открыл дело. К концу войны оно уже насчитывало десятки томов…
Затем поступили сведения из Голландии. Туда перебежал из лагеря Локштедт эстонец Леппик, ошибочно принятый немцами за финна. Он рассказал русскому вице-консулу барону Фрезену о военных курсах под Гамбургом, где германцы обучают финских добровольцев военному делу.
Наконец, японское посольство сообщило в российский МИД данные о финнах, услугами которых оно пользовалось в 1904–1906 годах, то есть о своей агентурной сети в Великом княжестве. С фамилиями и адресами. Контрразведка получила наконец нужные сведения в полном объеме и накрыла всю сеть вербовщиков. В Дом предварительного заключения на Шпалерной привезли сначала 13 человек и добавили к тем 60 активистам, которые там уже сидели. К концу войны патриотов и шпионов в ДПЗ насчитывалось уже больше 300. Оттуда их освободила 1 марта революционная толпа. А на другой день солдаты на несколько часов сняли пограничную охрану в Белоострове. Этого хватило вчерашним арестантам: они мгновенно перебежали в Финляндию [54] . Где объединились с прибывшими из Швеции в Гельсингфорс германскими агентами и устроили русскому воинству кровавую баню…
54
Среди них был и активист Эско Риекки. В 1923 году он возглавил Финскую центральную сыскную полицию, которая, по сути, была политической полицией.
Немцы отреагировали на отречение царя весьма оперативно. Первого марта фон Люциус устроил совещание, по итогам которого в Финляндию уже на следующий день проникло около 80 эмиссаров. Пограничный контроль в Темпере тоже был снят, и немцы беспрепятственно разошлись по всему княжеству. Больше всего их прибыло в столицу. Там они провели очередное совещание, совместно с активистами. Было решено вступить в связь с революционно настроенными солдатскими комитетами, чтобы подстрекать их к бунту. И под шумок физически уничтожить офицеров гарнизона, наиболее опасных для Германии по своим служебным качествам.