Ледяные крылья
Шрифт:
Эгорд растерянно улыбается, думает, капитан по какой-то причине перешел на их сторону, хоть и не понятно, с чего вдруг. Но капитан выхватывает из-за спины вторую саблю, его поза становится напряженной, как у хищника перед броском, уголки глаз у переносицы заостряются. Улыбка Эгорда гаснет.
Капитан убил своего, чтобы расправиться с Тиморисом лично.
Фигура в сверкающих доспехах и черных тканях срывается в сторону лежачего воина, капитан хрипло ревет, голос высокий, звучный. Несется с сильным передним наклоном, отведенные назад, точно крылья, сабли служат противовесом.
Расплывшийся было в улыбке Тиморис меняет радостную физиономию
Начинается обмен ударами, подавляющее число принадлежит капитану, Тиморис только и успевает отбиваться, уклоняться, изворачиваться, а если удается вклинить робкую контратаку, это лишь везение. Капитан быстрый и ловкий как воздух! Эгорд и Халлиг подбегают, шагах в десяти от дуэлянтов приходится встать, дабы не попасть под ураган лезвий, что перемещается молниеносно, непредсказуемо.
– Тиморис, тебе помочь?
– осведомляется Эгорд.
– Спасибо... я... сам...
– вставляет Тиморис ответ между ударами.
Халлиг подается чуть вперед.
– Один мой луч, и...
– Нет!
– отрезает Тиморис.
– Он мой!
Старший жрец смиренно отступает.
Эгорд следит за танцем сабель, все равно что пытаться держать взгляд на порхающих стрекозах. Капитан довольно худой, доспехи и ткани скрывают, но от внимательного взора не утаишь. Мышцы капитана крепки, вереницы сражений превратили плоть в железо, однако мяса на костях немного. Но ему на пользу, капитан и в доспехах удивительно строен, изящен, не говоря о скорости. Тело как связка оживших хлыстов, удары хлещут и хлещут, Тиморис выдыхается, лицо брызжет каплями, лишь опыт позволяет противостоять молодому яростному напору. Да, капитан еще и молод, Эгорд чувствует по рычаще-ревущим кличам, тот издает при каждой атаке. Сабли прекрасные, шедевр оружейного искусства! Длинные резные рукояти из молочно-красного камня, торец каждой венчает сочный, будто клубника, рубин, кристаллы огромные, можно бить как кинжалами. Клинки из золота, ближе к остриям расширяются, под конец резко сужаются, в витиеватых узорах течет магическая сила, делает золото легче перышек, обеспечивает хозяину невероятную быстроту.
На лице Тимориса проблеск идеи.
Во время очередной атаки капитана выпускает сабли, те падают в траву, руки приподнимаются, Тиморис подставляет туловище под удар. Сабли капитана, подобно ножницам, смыкаются на доспехах воина, силы вполне хватило бы разрубить надвое, но с ударом один из амулетов на шее Тимориса лопается, как разбившаяся вдребезги о стену вазочка, сабли отскакивают, по ним шустро проползают молнии, охватывают капитана, он дрожит словно впавший в транс шаман, выгибается парусом. Тиморис слегка отшатывается, затем бросается на капитана, оба падают, сцепившись, катаются по земле, будто клубок взъяренных псов.
Эгорд и Халлиг немного смущенно наблюдают, как Тиморис и капитан, позабыв все на свете, кувыркаются, молотят друг друга, даже царапают, клочья земли с травой разлетаются тяжелыми густыми брызгами, драчуны рычат, хрипят, машут руками, лишь бы угостить друг друга новым синяком или ссадиной.
Капитану удается оседлать Тимориса, с пронзительным ревом обрушивает на лежачего кулачный град, но Тиморис сбивает с врага тюрбан, тот падает, утягивает с собой маску, на свободу вываливается пышная тяжесть длинных черных, как тьма в пещере, локонов.
Халлиг присвистывает.
Тиморис цепенеет, глаза как у совы, проглотившей булыжник. Эгорд подозревает, что и у него самого такие же...
Девушка!
Кожа красавицы как черный чай, куда добавили капельку молока, но чертами смуглянка не похожа на коренных обитателей пустынь и джунглей, скорее на жителей Старга, Вегвинда и подобных городов, от долгих странствий кожа на солнце выгорела. Карие глаза воительницы сверкают гневно, продолжает рычать, бить, Тиморис защищается вяло, чисто на рефлексах, никак не может побороть изумление.
– Ненавижу тебя, ненавижу!
– кричит капитанша.
– Подонок, сволочь, гад!
– П-погоди!
– заикается Тиморис.
– Бабник ничтожный!
– взвывает девица.
– Как ты мог бросить нас с мамой?!
– Я не...
– Она любила тебя! Доверяла! А ты бросил на произвол судьбы, как последний трус!
– Но...
– За двадцать лет ни одной весточки, даже намека! Думали, погиб, или держат в рабстве, или... А ты просто сбежал, чтобы куролесить дальше, гад!
Руки Тимориса опускаются безвольно, губы с выдохом шепчут:
– Велира...
– Убью, сволочь!
Девушка молотит кулаками нагрудник Тимориса, раз за разом, словно капризная принцесса подушку.
– Убью!
И, как самая настоящая принцесса, вдруг падает Тиморису на грудь, лицом в свои предплечья, и плачет. Плечи и волосы при каждом хныке вздрагивают...
Эгорд чешет перчаткой в затылке, Халлиг совершает тот же ритуал, но со лбом, при помощи набалдашника.
Голова Тимориса запрокинута к небу, воин в глубокой прострации...
Рука подползает к волосам рыдающей девушки, пальцы осторожно, словно боясь обжечься, гладят.
– Не плачь... дочка...
Глава 13
В небе над островом парит серебристая крылатая фигура, крылья белоснежные, из жидкого солнечного света, но он не слепит, приносит созерцателю умиротворение, радость.
Эгорд любуется полетом Леарит, наверное, минут десять. Дел в лаборатории гора, но отпустить чудесную картину за окном не может. Богиня летает вокруг острова каждый день, ее любимое времяпрепровождение. В полете Леарит прекраснее, ей изумительно идут облака, особенно в рассвет или закат, разноцветные, словно фрукты, в этих светлых сумерках волшебные доспехи Леарит тоже радужные, даже в безупречной белизне крыльев можно заметить то земляничный, то медовый, то еще какой-нибудь флер.
Но сейчас в самом соку день, облака белые, как крылья богини, лазурные тени придают паровым дворцам пышность, Леарит среди них точно фея...
Эгорд вздыхает.
Надо возвращаться к работе. И без того потерял кучу времени, с Халлигом очищали берег от трупов и льда. Точнее, льдом занимался только Эгорд - заставлял глыбы таять, испаряться, потому сейчас роскошная облачность. А Халлиг один за другим испепелял тела пиратов. Буйную девицу пришлось усмирять силой: излив слезы, вроде бы успокоившись, при попытке Эгорда и Халлига подойти ближе разошлась пуще прежнего, Тимориса чуть не задушила, кинулась на Эгорда как кошка. Воин-маг сковал ледяной коркой, Халлиг наложил усыпляющие чары. Грозная предводительница пиратов не откроет глазки до завтра. Тиморису была доверена почетная миссия отнести внезапный гостинец из его бурной биографии в жилую комнату, уложить в кровать, а затем объяснить, как угораздило в один миг стать отцом, да еще такой демонессы в человечьей шкуре.