Ледяные страсти
Шрифт:
– Не хочется… - После разговора с Фадеичевым Светлана все еще нервничала и единственное, чего хотела - забиться в тихий, теплый уголок и забыть обо всем. Как жаль, что мама так далеко! Как когда-то в детстве, ей так нужно было сейчас прижаться к матери: она сильная, она всегда знает, как нужно поступать. Она бы посоветовала. Может, они и правда зря так сгоряча? Может, стоило подождать до конца сезона?
– Ладно, поехали ко Льву Николаевичу в гостиницу. Подумаем, что дальше делать.
– А может, домой, Леш?
– Домой так домой, - согласился Алексей.
Зеленый «опель» покатил в сторону Алтуфьева, там, в маленькой квартирке, которую Алексей
Рано утром Алексей и Светлана появились на льду и начали разминку. Лев Николаевич должен был подъехать немного позже.
Вдруг они увидели бегущего к ним администратора:
– Рудина и Панов?
– Да, это мы.
– Алексей про себя чертыхнулся, можно подумать, их в лицо не знают, после того как они партнерами поменялись.
– Вот приказ об изменениях в графике тренировок. Ознакомьтесь и подпишите.
– Вы что, с ума сошли? Тренировки с 23.00?
– Другого времени у нас для вас нет. Дворец спорта должен выполнять свои коммерческие обязательства перед бизнес-партнерами. Мы и так сделали все что могли.
– Надеюсь, хоть электричество по ночам будет работать?
– угрюмо усмехнувшись, пошутил Панов.
– Постараемся обеспечить. Хотя ничего определенного пока обещать не могу.
– Администратор явно не понял юмора.
– Свет, посмотри, какая фигня.
– Алексей показал Светлане листок бумаги, на котором значилось, что отныне их пара вытесняется с тренировочного льда. Весталова и Карпов со своими подопечными, конечно, стояли в расписании в самое удобное время.
– Ой, Леш, как же так можно? Бо значит, что нам придется тренироваться по ночам?
– Ладно, не дрейфь. Будет легче с адаптацией на чемпионате. К перепадам во времени привыкать не придется, - стиснув зубы, сказал Алексей.
– А, мы хоть сегодня можем поработать?
– крикнул он вслед администратору.
– Секундочку… Так… Сегодня до одиннадцати.
– Света, прекрати кукситься. У нас есть три часа полноценной тренировки. Пошли элементы отрабатывать.
Алексей стал вести тренировку. Неожиданно для себя в новой паре он оказался в роли лидера. Раньше амбициозная Инга полностью его подавляла. Светлана была гораздо мягче. Иногда Алексею казалось, что Светлана создана не для парного катания, а для спортивных танцев на льду, где требовалось изящество, артистизм и не было сложных силовых элементов.
– Свет, ну как ты прыгаешь? Ты же прекрасно освоила эти прыжки. Локти сюда - как будто арбуз держишь. И когда на прыжок заходишь, по сторонам не глазей, как лань испуганная.
– Лешик, я все понимаю, просто неуютно теперь тут. Мне кажется, что все против нас.
– Свет, мы не можем себе позволить расслабиться, испугаться, растеряться. Мы должны на чемпионате хотя бы в тройку призеров войти. Иначе все - на нас как на спортсменах можно крест ставить. Понимаешь?
– Алексей почти срывался на крик.
– Это у нас в тех парах были достижения заметные, а в новой паре мы все равно что спортсмены-новички.
– Так, что за крики с утра пораньше?
– к бортику подходил Лев Николаевич Костышин.
Лев Николаевич прилетел из Екатеринбурга всего два дня назад, и Алексей его сразу огорошил: с Ингой покончено, работаем теперь новой парой, а вас, господин Костышин, милостиво просим быть у нас тренером. Костышин, надо признать, не ломался и не отказывался. Алексей даже заподозрил: а не реваншизм ли это? В первую встречу они долго разговаривали, и Костышин рассказал Алексею, что вовсе не Борис Борисович Артемов написал на него донос, организовали травлю Весталова и Карпов, чтобы перетащить Алексея и Ингу под свое крылышко. Может, сейчас тренером движет исключительно обида, и вот появилась возможность поквитаться? Но нет, Костышин просто до боли соскучился по любимой работе. Он бы, если б позвали, пошел тренировать кого угодно, хоть пионеров, хоть пенсионеров. Да и другие опасения Алексея, к счастью, не подтвердились: и пьянство, и тоску, и всякие астральные заморочки Лев Николаевич оставил у трапа самолета в Екатеринбурге. Стоя у бортика и выходя на лед, он был исключительно бодр и жизнерадостен.
– Да это мы так. О своем. Лев Николаевич, давайте посмотрим, какой набор элементов мы делаем стабильно, а потом, от этого отталкиваясь, будем строить программу.
– Леш, лучше с музыки начать. Мы же еще музыку не выбрали, - сказала Света.
– Угу, давай с костюмчиков вообще начнем. Ты в парном катании или где? Здесь, если не допрыгнул, артистизм тебя не спасет.
– Алексея явно раздражали неопытность и идеализм Светланы. Он вдруг почувствовал, как ему не хватает хваткой и наглой Инги, которая была готова отчаянно драться за медали. Светлана больше думала о самовыражении, художественности. Может, и правда в балете каком-нибудь ей было бы лучше.
– Хорошо, ребята, начинаем поддержки. Поехали.
Все не клеилось. Светлана весила на два-три килограмма больше Инги, и поддержки с непривычки выходили с трудом.
– Так, ребятки. На два слова.
– Тренер подозвал их к себе на передышку и «вправление мозгов».
– Олег Алексеевич Протопопов говорил, что если тебе тяжело поднимать партнершу, по твоему лицу это не должно быть видно - наоборот, на нем должно быть написано, что это великая радость - ее поднимать.
– Я со штангой поработаю, Лев Николаич, - сказал обливающийся потом Панов.
– Вроде бы тренажерный зал для нас пока не перекрыли.
– Нас в расписании тренировок поставили практически на ночь, - ответила на недоуменный взгляд тренера Светлана. Костышин внезапно помрачнел:
– Как же это?
– А вот так, полностью перекрыть кислород они не могут или не хотят для очистки совести, но невыносимые условия обеспечат, - зло ответил Алексей.
– Светлана, пошли тодес повторим с левой руки.
– Леш, у меня рука что-то болит, - жалобно пропищала Светлана.
– Пошли.
Костышин наблюдал от бортика: вот они заходят на тодес, и по лицу Светланы видно, что она ждет боли. Старательно вытягивается надо льдом, левая нога заложена за правую, но вдруг правый конек выскальзывает… Аемент сорван. Еще раз. То же самое. Еще. Не получилось. Еще. Со скрипом, но прошло. Похоже, что гарантированного набора элементов Алексей со Светланой предъявить не могут. А ведь только на это можно было рассчитывать, ввязываясь в авантюру с постановкой программы в сверхсжатые сроки и в новой паре. Костышин нахмурился, осознавая, что трудности предстоят куда более значительные, чем он мог предположить.