Легавые. Ружье. Загадка Глухого
Шрифт:
— Он сказал, в чем оно заключается?
— Нет.
— Курили марихуану?
— Да. Светская жизнь…
— Может, Ди Филиппи просто обкурился марихуаны?
— Это запросто.
— Тогда он мог все выдумать.
— Вряд ли.
— Он не говорил, когда должно состояться дельце?
— Нет.
— Невелик улов.
— Но полсотни-то стоит, а?
— Десятку, — сказал Уиллис.
–
— Слушай, я же из кожи лез вон, чтобы раскопать Аля тебя этого Дома.
— Кстати,
— Да?
— Прогони свою дочку.
— Кого, кого?
— Я имею в виду ту самую девицу. Когда я зайду к тебе в следующий раз, чтобы духу ее не было!
— Это еще почему?
— Я тут подумал и решил, что мне это не нравится.
— Я уже дважды ее выставлял, — сообщил Доннер. — Но она оба раза возвращалась.
— Тогда, может, ты купишь ей на эту десятку билет домой в Джорджию?
— Запросто. И еще десятку пожертвую Армии спасения, — ехидно ртозвался Доннер.
— Короче, чтоб ее больше не было!
— С каких это пор ты стал моралистом?
— Минуту назад.
— Я думал, ты деловой человек.
— Правильно думал. Давай договоримся: ты прогоняешь эту девицу, а я забываю все, что знаю о тебе сейчас и что узнаю потом.
— Ты это серьезно?
— Абсолютно. Я не хочу, чтобы она жила у тебя. Гели я еще раз застану ее в твоем доме, то поступлю < тобой по закону. '
— И потеряешь ценного работника.
— Что поделаешь, — вздохнул Уиллис. — Придется тиснуть зубы и обойтись без тебя.
— Иной раз я сам себе удивляюсь: зачем я помогаю 1ким, как ты? — вздохнул Доннер.
— Когда у меня будет свободная минутка, я тебе истолкую, — пообещал Уиллис. — Ну как, договорились?
— Ладно. С тебя полтинник.
— Я сказал — десятка!
— Ну хотя бы двадцать.
— За такую ерунду?
— Но это. же след!
— И не более того.
— Ну и что? Такие сведения стоят четвертной, не меньше.
— Ладно, получишь пятнадцать, так уж и быть, — сказал Уиллис и повесил трубку.
И сейчас же зазвонил телефон.
— Восемьдесят седьмой участок, Уиллис слушает.
— Хел, это Арти, из школы. >
— Слушаю.
— Пять минут назад Ла Бреска позвонил матери.
— Они говорили по-итальянски?
— По-английски. Он сказал ей, что ждет звонка от Доминика Ди Филиппи. Похоже, это наш клиент, а?
— Похоже, — ответил Уиллис.
— Он велел передать Ди Филиппи, что встретится q ним в обеденный перерыв на углу Соборной и Седьмой.
— Ди Филиппи еще не звонил?
— Нет. Они говорили минут пять назад.
— Отлично. Когда, говоришь, они должны встретиться?
— В половине первого.
— На углу Соборной и Седьмой?
— Именно, — ответил Браун.
— Мы пошлем туда человека.
— Я еще позвоню, — сказал Браун. — У меня ведь есть второй клиент.
Он перезвонил через пять минут.
— Звонил Ди Филиппи, — сообщил он. — Миссис Ла Бреска передала ему то, что просил сын. Ну что, нашли наконец, кого искали?
— Очень может быть, — сказал Уиллис.
Мейер и Клинг сидели в «крайслере» на Соборной улице и наблюдали, как Тони Ла Бреска топчется у автобусной остановки. Часы на соборе показывали 12.20. Ла Бреска пришел раньше и явно нервничал. Он ходил взад и вперед по тротуару и поглядывал то на соборные часы, то на свои.
— Историческая встреча, — усмехнулся Клинг.
— Совещание на высшем уровне, — отозвался Мейер.
— Точно. Ла Бреска скажет Дому, что решено поделить добычу на троих. А пока Калуччи обдумает, утопить ею в реке или нет.
— Убежден, что старину Дома закатают в асфальт. Готов побиться об заклад.
Часы на соборе пробили половину. Площадь наполнилась звоном. Некоторые прохожие поглядывали на колокольню. Но большинство, подняв воротники, спешили дальше.
— Что-то Дом запаздывает, — сказал Мейер.
— Полюбуйся на Тони, — отозвался Клинг. — С ним сейчас случится припадок.
— Это точно, — усмехнулся Мейер.
В машине была включена печка —. тепло, уютно, хотелось подремать. Он не завидовал Ла Бреске, топтавшемуся на перекрестке, продуваемом всеми ветрами.
— Как будем действовать? — осведомился Клинг.
— Когда встреча в верхах закончится, беремся за Дома.
— А почему бы не взять обоих?
— Что же мы им предъявим?
— Нам стало известно, что Ла Бреска что-то задумал. Сговор с преступными намерениями, статья пятьсот восьмидесятая.
— Разве это повод для ареста? Я бы проследил за ними и взял тепленькими на месте преступления.
— Если он связан с Глухим, — сказал Клинг, — то уже совершил два преступления. Причем тяжких.
— Если бы да кабы…
— Думаешь, он не знает Глухого?
— Боюсь, что нет.
— Я в этом не уверен, — молвил Клинг.
— Может, Дом внесет ясность?
— Если придет.
— Который час?
— Без двадцати.
Они продолжали следить за Ла Бреской. Тот расхаживал взад и вперед, заметно нервничал, похлопывая себя но бокам, чтобы согреться. На нем была та же бежевая куртка, в которой он приходил за банкой в Гровер-парк, гот же зеленый шарф и те же ботинки.
— Смотри! — шепнул вдруг Мейер.