Легенда о Чудограде
Шрифт:
Значит, придется сразу набрать хорошую высоту. Только сначала, господин князь, дайте мне ваше кольцо. Я наложу на него магическую защиту.
А я могу продемонстрировать, что именно она из себя представляет, - сказала Амалия и, как только князь передал Дану кольцо, сказала.
– Бросьте в меня кинжал!
Что?!
Не бойтесь, бросайте!
Но...
Да все в порядке, я знаю, что говорю. Ой, ну хорошо, тогда я...
Амалия
Конечно, ту повязку на лапе, которую соорудили древни, трудно назвать кольцом, но принцип защиты тот же.
Поразительно, и он тоже это просто вспомнил?
Да, - ответил Дан за Амалию и вернул перстень князю Дометьяну, - он защитит вас от любого воздействия, ненаправленного магией.
Наверно, это здорово?
– спросил князь.
Здорово забывать себя?
– мрачно ответил ему Дан.
– Ладно, поговорим о более насущном деле. Значит, летим, как и решили, на большой высоте, потом, когда уже будем над дворцом, спустимся на какой-нибудь балкон и будем действовать по обстоятельствам.
А это "спустимся", - уточнила Амалия.
– ты имеешь в виду себя и господина князя?
Дан ничего не ответил, просто посмотрел на нее.
Я поняла, у тебя на лице написано: "А ты как думала?" И все-таки, если Сайдара поднимется вверх, то он не сможет сразу к вам спуститься.
Амалия, без обид, но господин князь умеет орудовать мечом, я могу воспользоваться магией, а как планируешь сражаться ты?
Амалия нахмурилась и, сложив руки на груди, угрюмо сказала.
Напоминает мои собственные слова Анне и Модесту, когда они рвались освобождать Лиана и господина Вителлия.
Что ж, значит, я рассуждаю здраво, и ты, как никто, должна понимать это.
Он прав, Амалия, - согласился с ним князь Дометьян, - и, Дан, ты можешь звать меня дядей, а не господином князем.
Э-э, спасибо, конечно, но мне, наверное, сначала надо привыкнуть к этой мысли.
Вот и привыкай, начав говорить.
А что насчет этого?
– спросила Амалия, она не указывала конкретно, но все и так поняли, что речь идет об Абдабе.
Пусть остается тут!
– отрезал князь Дометьян, но Дан покачал головой.
Он не сможет выбраться с этого острова и просто умрет здесь.
Я оплакивать его не стану!
Абдаб с ужасом посмотрел на князя Дометьяна, прекрасно понимая, что его слово может быть последним, но Дан вновь возразил ему.
Нет, мы не убийцы. Поэтому мы подбросим его до дороги.
Ну да, а он побежит в город и сразу доложит о нас!
Даже если и так, пока он добежит до города, мы, скорее всего, будем уже возвращаться, в лубом случае, о нашем прибытии все уже и так будут знать.
С этими словами Дан подхватил Абдаба воздушным потоком и с силой отбросил к дороге, тот заверещал, но приземлился точно в нужном месте. Не взирая на боль от ушибов, полученных при падении, парень вскочил и бросился в противоположную от города сторону, в душе не веря в то, что остался жив. А Дан позвал Сайдару.
Кхабад окружала двойная стена, между первой и второй стенами находились катапульты. Солдаты, дежурившие на стенах, были предупреждены о возможном появлении в городе гигантской птицы, но, так как Сайдара поднялся очень высоко, они видели только странную точку в небе, поэтому никто из них не поднял тревогу. Меж тем среди граждан Кхабада уже ходили слухи о посланнике Алины, который их всех уничтожит. До рабов идея об Освободителе еще не добралась, но она, в отличие от первой новости, из капли постепенно превращалась в настоящую волну, грозящую при таких темпах роста в будущем стать настоящей угрозой. Разговоры рабов пока оставались тайной для их хозяев, а значит, оценить масштабы грядущего течения пока никто из руководства на местах не мог.
Кхабад был действительно большим городом, удобное расположение давало ему доступ к воде - через город протекала река, и это не считая подземных источников, наполняющих водой многочисленные колодцы, плюс в центре города располагалось маленькое проточное озеро, на прилегающих к нему землях люди выращивали различные культурные растения. Возвышенность, на которой располагался город, открывала вид со всех сторон, давая знать о приближении неприятеля. Тяжелого песка вокруг было крайне мало, больше нормальной земли и протяженных участков плодородной почвы. Кхабад растянулся на несколько километров в длину и в ширину, представляя собой настоящий город-государство, чем он и являлся, а его правители именовали подчиненные поселения предместьями.
Получив утром странное сообщение из пограничного поселения, патир Сахаб отнесся к нему крайне несерьезно и легкомысленно, для десятилетнего патира игры и веселье были куда предпочтительней, чем возня с государственными проблемами. Правящую элиту это устраивало, а простые люди прекрасно знали, что и у стен есть уши. В лицо патиру и те и другие мило улыбались, благодаря его за то, что он осветил своим присутствием грешную землю. Единственный, кто не стеснялся показывать патиру свое снисходительное к нему отношение и даже легкое презрение, это был военачальник Хабир, который служил еще при отце мальчика. Предыдущий патир и почти вся его семья трагически погибла год назад. Патир вместе с семьей прогуливался по реке за городом - но судно село на мель и дало трещину - до берега было рукой подать, однако спастись никому с того корабля не удалось, все утонули. Пройти вброд из-за сильного течения не представлялось возможным. Из-за этого течения и небольшой глубины мало кто рисковал здесь плыть, как правило, рабы тащили суда волоком по земле, однако после дождей, уровень воды в реке значительно повышался, как и в те дни. Судно село на мель днем, и почти сразу, словно злой рок преследовал патира, началась сильная гроза, рабы не успевали вычерпывать воду с нижней палубы, а мощный ветер подхватил корабль и понес дальше, прямо к водопаду. В тот день маленький Сахаб остался дома из-за болезни, к вечеру став единственным наследником престола. Что только не говорили о том роковом случае. Говорили, что кто-то специально подстроил это, сговорив патира проплыть проблемный участок. Кто-то просто решил, что это воля свыше, страшное наказание за что-то, возможно, не только патиру, но и всему народу северных земель.