Шрифт:
Annotation
Коростелёв Владимир Васильевич
Коростелёв Владимир Васильевич
Легенда о райском яблоке
– Да плюнь ты на эти формальности, Адам!
– усмехнувшись воскликнул Бульцебул.
–
Бульцебул, он же Змей, был невысокого роста упитанным мужичонкой, почти что лысым, с рыжей курчавой бородкой, толстым мясистым носом и c вечно прищуреннными хитрыми глазками. Он был облачён в роскошную шитую золотом накидку, а на ногах у него красовались тоже золотые сандалии, обсыпанные сияющей крошкой из драгоценных камушков.
– Но командор Эл говорил мне иное, - возразил собеседнику Адам.
– Он говорил что свобода должна быть ограничена рамками добра.
Адам был высоким, атлетического сложения молодым человеком, на вид приблизительно восемнадцати-девятнадцати лет. Его атласная гладкая кожа была очень смуглой, почти шоколадной, черты юного лица мужественными, а волосы тёмно-каштановыми, волнистыми и длинными. Красавец-парень был совершенно наг, но его нагота не вызывала в нём ни малейшего смущения, ибо стыда он не ведал.
И Адам и его подруга Ева жили в Раю. Рай был особым земным уголком с шикарнейшей буйной природой и отличными от прочих мест условиями существования, устроенный на Земле прилетевшими с небес богами или Сынами Неба. Главным из них как раз и был командор Эл. Именно Эл и создал Адама и Еву по своему и прочих богов подобию, чтобы они населили эту погрязшую в пороках, отсталую и заблудшую в тупик духа планету и постарались бы выправить её развитие на заданный Главным Вселенским Богом путь.
– Хм!
– ядовито хмыкнул адамов собеседник.
– Ну и дурак твой Эл... Да и что он может понимать в планетарных делах? Он ведь жалкий и никчёмный космический бродяга. А зато я!..
На роже у Бульцебула появилось чванливое выражение, сдобренное правда изрядной долей затаённой тоски и гневливого раздражения.
– Я сижу здесь, на этой, - глаза его сузились и извергли из себя порцию бешенства, однако жгучий яд злобы тут же растопился в нём, превратившись в сладкую патоку лживого притворства, - благословенной и чудесной планете, и никуда не могу... то есть не желаю отсюда улетать. Ибо я отбываю тут свой срок... э-э... царствования конечно же, а не какой-либо другой... м-м-м... с радостью и даже восторгом!
Последние слова он произнёс с чувственным надрывом в голосе и принял для этого соответствующую гордую позу. Однако фальшивое радостное возбуждение тут же сменилось у него в душе на явную скуку, и он с отвращением плюнул на чудесную райскую землю.
– Вот для чего, скажи мне, живёт на свете человек?
– быстро вернув себе прежний плутовской облик, спросил Змей у Адама.
– Каково так сказать его главное вселенское предназначение?
Адам тоже усмехнулся, слегка пожал плечами и сказал уверенным тоном:
– Ну, я думаю, для того чтобы постигать добро, избегать зла и руководить миром правильно.
– Х-хе!
– весело воскликнул Бульцебул и хлопнул ладонью по бугристому адамовому плечу.
– Ну ты и олух, парень! Это надо же такое ляпнуть: постигать добро-о-о! избегать зла-а-а!
Последние слова он произнёс с явной издевкой. Затем он негромко и покровительственно расхохотался, адресуя насмешку своему непонятливому оппоненту. Но вскоре оборвал дурацкий смех и произнёс менторским тоном, словно важный профессор на кафедре философии:
– Запомни, глупый мальчонка - человек создан для того чтобы присвоить себе... э-э... то есть я хотел сказать освоить... м-м-м... максимальную мировую энергию. Которую он - ба-бах!
– доложен затем использовать в кратчайший возможный срок...
– Взорвать весь мир что ли?!
– перебил его Адам.
– Ну-у... А что?! Почему бы и нет? Полная свобода мысли и действия предполагает и свободу уничтожения чего бы то ни было. А иначе это никакая не свобода, а просто-напросто тупое рабство и унылая быдлятина, вот...
На харе Бульцебула проявилось в этот момент особо спесивое и самодовольное выражение, и он посмотрел на Адама так, будто глядел на него не снизу вверх, а сверху вниз.
Адам сложил на выпуклой груди мускулистые руки и некоторое время размышлял, прохаживаясь там взад и вперёд. Из-за громадного цветущего дерева в это время вышли олень и олениха. Прекрасные грациозные животные безо всякого страха подошли к Адаму, и он ласковао погладил их по цветастым холкам, после чего те лизнули ему руки и с достоинством удалились в заросли пышных кустов. Адам проводил оленей удовлетворённым взглядом, а потом глянул на Змея с сожалением и несогласно покачал головой.
– Ты хочешь сказать, - вопросл он Бульцебула, - что смысл нашей с Евой и твоей жизни находится в смерти? Мы что, живём лишь для того чтобы умереть? То есть всё по-твоему обязано превратится в ничто?.. Ну уж нет, уважаемый собеседник, то что мы создаём своей мыслью и руками - причём создаём медленно, аккуратно и никуда не спеша - предназначено вовсе не для уничтожения. Оно предназначено для блага! Суть горшка в том чтобы быть целым и полезным, а не разбитым на никчёмные осколки. И суть нашего мира в точности такая же. Считай что мир - это большой горшок, а мы люди - гончары, вселенские умелые гончары. И мы не должны тут глупо бить посуду для своей потехи, а ежели что-то и разобьём по недомыслию и разгильдяйству, то обязаны будем непременно сотворить новое, желательно ещё лучшее нежели прежде...
Их заумную мужскую беседу неожиданно прервала Ева, появившаяся внезапно из-за благоуханного розового куста. Она не шла по земле своими очаровательными ножками, а ехала на огромном черногривом льве, лениво шагавшем массивными жёлтыми лапами по мягкой густой травушке. Поравнявшись с обоими философами, Ева ловко спрыгнула со спины своего могучего друга, а лев как ни в чём ни бывало продолжал свой неспешный путь и вскоре скрылся из вида в завесе пышнолистной райской растительности.
Ева была невообразимой красавицей с густыми светлыми волосами почти до пят и с широко распахнутыми бирюзового цвета огромными глазищами. Она тоже, как и Адам, была совершенно голой, но вела себя с таким врождённым достоинством, словно была царицей мира, облачённой в самое дорогое на свете платье.