Легенда о райском яблоке
Шрифт:
Ева во мгновение ока подскочила на ноги, упёрла руки себе в бока и громким голосом мстительно заорала:
– Вот тебе, коварный гадище! Я вовсе не твоё яблочко, мерзавец! Вот прямо сейчас же расскажу о твоих проделках Адаму. Он тебя сильно поколотит, не сомневайся! Э-э!
И она показала копошившемуся невдалеке неудачливому любовничку кончик розового языка. Казалось она сама была полна болезненного змеиного яда. Однако узрев Бульцебула в столь жалком и неприглядном положении, Ева непроизвольно и громко рассмеялась. Тот и в самом деле выглядел в этот миг предельно комично. Он был похож на безобразное неуклюжее членистоногое, причём оба составляющих этого слова оказались у него тонкими, слабыми, бледными и кривыми. Кожа Бульцебула под
– Это что ты только что пытался со мной сделать, а?! Ты пытался со мною совокупиться, не правда ли?! Забыл строжайший запрет командора Эла на этот счёт?! Как ты смел даже подумать об этом, негодник! У тебя же порченнные родовиты, и ты не имеешь права на потомство и на всё что с этим процессом связано. Разве ты об этом позабыл? Отвечай сей же час, а то я живо побегу за Адамом. Ну!
Но коварный, хотя и поверженный Змей, был тем ещё перцем. Он поразительно быстро восстановил своё расстроенное неудачей самообладание и изобразил на харе самое горчайшее раскаяние, на которое только был способен.
– Горе мне! О горе мне, несчастному пленнику этой забытой богом планетки!
– возопил он надрывным голосом и принялся для пущего эффекта хлестать себя по щёкам ладонями.
– Как вы прекрасны, божественное создание! Как вы восхитительно хороши и привлекательны, Дочь Неба Ева! Я совершенно сошёл с ума, будучи околдован и обворожен вашим изумительным женским совершенством! О, прости меня, несравненная! Прости! Я просто одурел от твоей молодой дивной красы!
И он рухнул перед девушкой на колени, воздев к ней руки словно к некоему могущественному и обожаемому идолу.
– Прости же меня, благословенная дщерь совершенства!
– стараясь преодолеть евино упрямство, с неослабевающим пылом продолжал Бульцебул - Я готов целовать песок возле твоих обольстительных ножек! И прошу тебя, мягкосердная - ничего не говори о моём диком проступке благородному Адаму! Я целиком и полностью осознаю свою прискорбную вину, и я больше так не буду! Скажи, что я должен совершить ради тебя, чтобы ты меня наконец-то простила? Говори же скорее - я готов на всё!
Ева была прекрасна. Ева была умна. Ева была задорна. Но она не была мстительной девушкой. Преисполненная гордости за себя, что она так легко справилась с нахальным хозяином Земли, она немного подулась для проформы, затем снисходительно просителю улыбнулась и... решила его простить, а Адаму ничего не сообщать о змеевых любовных шашнях. Мало ли чего с кем не бывает, рассудительно подумала она, главное ведь было то что всё закончилось хорошо, а этот Бульцебул очень забавен, и будет глупо и далее изображать из себя оскорблённую невинность, и обиженно словно дурочка надувать тут губки.
– Ладно, так и быть, - приняв особо гордую позу, с царственной милостью в голосе сказала она.
– Я тебя прощу, Бульцебулишка, если... если...
И она покрутила вокруг головкой словно выискивая глазами что-то важное, а затем вспомнила, запрокинула голову вверх и указала пальчиком на висящее в выси райское яблоко.
– Если ты сорвёшь для меня этот чудестный плод. Вот!
– и для пущей убедительности приказания она даже топнула о землю босой ножкой.
– Всё что только ни пожелаешь, моя дорогая!
– мгновенно отреагировал Змей, после чего ударился оземь и действительно к величайшему изумлению Евы превратился в длинную, абсолютно чёрную тонкую змею с немигающими гипнотическими глазами и широкоскулой пугающей головой.
Змея зашипела, то ли от радости, то ли от своего змеиного естества, а затем быстро подползла к дереву и принялась ловко по нему взбираться, вжимаясь лентовидным телом в шербинки древесной коры. Через минуту Бульцебул-змея был уже почти на вершине, он не спеша подполз к висящему перед ним яблоку, облизал его раздвоенным языком и... незаметно для Евы укусил его, выпустив в яблочную мякоть порцию своего жгучего яда. Однако совершив это чёрное дело, Змей не стал срывать яблоко, а сделав вид что он потерял равновесие, сорвался с ветки, полетел извиваясь вниз и шлёпнулся оземь прямо у евиных стройных ножек. Он вновь зашипел, как-будто бы от сильной боли и огорчения, сызнова превратился в старика, закряхтел, застонал, словно он переломал себе все косточки и принялся виновато оправдываться:
– Какая жалость что я не смог выполнить ваше приказание, Евочка! Ох как я расстроен, как огорчён собственной вопиющей неловкостью! Подай же мне скорее руку, о дочь Солнца и звёзд - мне кажется, я отбил себе все свои внутренности. Ой! Ой-ёй-ёй!
И он до того натурально изобразил на своей гнусной роже невыносимое страдание, что Ева ему поверила. Она быстро наклонилась, схватила якобы ушибленного вруна за руку и помогла ему подняться на ноги, что тот впрочем сделал до того медленно и осторожно, что казалось будто он и в самом деле находится на пороге издыхания.
– Ты меня извини, Ева, но я лучше пойду, - гримасничая сказал старый паяц.
– Отлежусь пожалуй денёк-другой... Не беспокойся обо мне, всё будет в порядке, я и не такие падения переживал, ага.
Он наотрез отказался чтобы Ева его провожала, кое-как дошкандыбал до ближайших кусточков, затем юркнул в них и скрылся из вида. А Ева пожала плечами с выражением сожаления на лице, легкомысленно оглянулась по сторонам, вспомнила про несбитое яблоко и принялась подыскивать подходящий камень, чтобы его сбить уже лично. Вскоре она такой камень отыскала, подошла к дереву, приметилась как следует и швырнула его ввысь, метя в красный яркий бок райского плода.
С первого раза сбить вожделённое яблоко ей не удалось. И со второго тоже. Но в третий раз всё пошло как надо, камень ударился о боковину плода, и они оба стали падать вниз, где поджидавшая их девушка ловко поймала яблоко и так же ловко уклонилась от падающего камня. Не долго думая он тут же впилась жемчужными своими зубками в лопнувший от соприкосновения с твёрдым каменюкой яблочный бочок, откусила от плода порядочный кусище и стала его жевать с выражением особого блаженного удовольствия на личике и помурлыкивая радостно от ощущения воистину неземного блаженства. Яблоко оказалось дивно вкусным и потрясающе сладким, и лишь еле ощутимая горчинка от змеиного яда придавала ему особую неповторимую пикантность.
Съев половину яблока, Ева засунула оставшуюся часть в развилку ветвей древа "познания добра и зла", как назвал его лживо Бульцебул, и побежала разыскивать Адама, чтобы угостить и его этой невероятно сладенькой вкуснятиной.
А Адам в этот предзакатный вечерний час наблюдал расслабленно за сползающим к горизонту небесным светилом. Он любил солнце беззаветной любовью существа, в котором, как он хорошо знал, тоже бурлит солнечная ярая сила. Да и как его можно было не любить, этого невообразимо могущественного космического великана, возглавлявшего по праву местного божества окружавший их кусочек вселенной? Не любить солнце мог только законченный светоненавистник, мерзкий поклонник хлада, смерти и тьмы, этакий негодный выродок из светолюбивого радостного стана. Адам доподлинно знал что таковые выродки есть, он прекрасно разбирался в хитросплетениях тупиков и закоулков их гордого духа, и стать им подобным он не захотел бы ни за что на свете.