Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец
Шрифт:
Королева стояла возле широкого полотна, которое держали в развернутом виде два пажа. На холстине было изображено красками азиатское побережье Средиземного моря с городами, реками и горами.
– Мы пойдем путем Готфрида и Раймонда, через трудности и опасности – к победам! По пути наше войско возьмет следующие города: Дорилей, Пессинунт, Иконий… – Ножнами от кинжала Элеонора показала эти города на карте. – Перевалив через Киликийские горы, наше доблестное воинство захватит Тарс и Селевкию. Затем через Амманские горные проходы наше войско выйдет к городу Эдессе, захваченному
Вопрос королевы был обращен к Бернару Клервосскому.
Аббат, сидящий на стуле рядом с троном Людовика, согласно закивал головой с остатками прилизанных седых волос. На его вытянутом морщинистом лице отразилось восхищение смелыми замыслами королевы.
Это же восхищение прозвучало и в его словах:
– Я затрудняюсь сказать, что будет большим подспорьем в нашем святом деле: наличие рыцарских мечей или присутствие столь храброй королевы. Я думаю, государыня, все ангелы небесные, взирая сейчас на тебя сверху, радуются за страждущих христиан, живущих на Святой земле. Уверен, сарацинам не торжествовать победу, поскольку именно франки разбили их полвека тому назад. Франки побьют нехристей и на этот раз!
Именитые французские рыцари, сидящие полукругом перед картой, тоже поддержали королеву одобрительными возгласами.
Видя, что немецкие рыцари помалкивают, Элеонора обратилась с вопросом к Фридриху Швабскому:
– Герцог, кажется, ты не согласен со мной?
Фридрих поднялся со своего места.
– Не хочу показаться неучтивым, государыня, – сказал он, – но нашему войску, по-моему, не следует зимой двигаться по гористой местности, где в это время года не раздобыть в достатке пропитанье ни людям, ни лошадям. В самом первом походе крестоносцы прошли этим путем в летнюю пору.
– Мы раздобудем провизию в захваченных городах, – сказала Элеонора. – На нашем пути будет больше десятка городов, больших и малых. Это не считая деревень.
– Все селения до самого Дорилея уже разграблены войском моего дяди, – продолжил Фридрих. – Полагаю, за Дорилеем нас также встретят пустые деревни. Иконийский султан позаботится об этом. Единственно верный путь – через византийские владения вдоль морского побережья и далее через Армянскую Киликию к Сирийским горным проходам. Греки худо-бедно, но станут снабжать наше войско продовольствием и фуражом. Нам важно сохранить войско для решающих битв с эмиром Мосула. А этот полководец гораздо опаснее иконийского султана.
– Друг мой, – с улыбкой обратился к Фридриху Людовик, – неужели поражение твоего дяди вселило в тебя такую уверенность в неодолимости сельджуков? По-твоему, мои рыцари годятся лишь на то, чтобы опасливо обходить стороной владения иконийского султана? Ты обижаешь меня, честное слово!
– Слова герцога попахивают малодушием! – вставил граф Орлеанский, с вызовом взирая на Фридриха Швабского.
Между рыцарями вспыхнула перебранка. Немцы возмущались вызывающей дерзостью графа Орлеанского.
Василий, сидящий в сторонке у самой полотняной стенки шатра, саркастически усмехнулся, глядя на происходящее.
«Как бабы на торгу, ей-богу!» – подумал он.
Порядок в шатре восстановила Элеонора.
– Славные сеньоры, надеюсь, вы не обнажите мечи друг на друга! – воскликнула она. Рыцари притихли. – Кто более прав из нас, я или Фридрих, покажет время. Теперь надо решить, какой путь нам избрать. Слово за королем Франции!
Людовик почмокал толстыми влажными губами и с важным видом произнес:
– Король Франции принимает выбор своей супруги. Идем на Дорилей!
Французские рыцари принялись громко приветствовать Людовика и Элеонору.
– Пусть дрожат подлые сельджуки! Завтра наше войско пойдет по их земле! – воскликнул граф Орлеанский.
За растянувшимся на марше войском Людовика с дальних холмов постоянно наблюдали конные сельджуки. Всадники султана появлялись внезапно и так же внезапно исчезали. Так прошло два дня.
На третий день сельджуки осмелели и приблизились довольно близко к крестоносцам, разбивающим лагерь.
Два сарацина, выстрелив из луков по отряду французских рыцарей, стремительно поскакали прочь.
Обе стрелы вонзились в землю возле копыт коня графа Орлеанского.
– Жалкие трусы! – презрительно промолвил граф. – Неужели сарацины надеются одолеть нас одними стрелами?
– Чего еще ожидать от этих азиатов! – небрежно усмехнулся барон Роканкур.
– Я думаю, сельджуки нападут на нас ночью, – высказал предположение граф Гийом Неверский.
Однако ночь прошла спокойно.
Утром войско крестоносцев двинулось дальше.
Небо затянули тяжелые грязные облака. Моросил мелкий дождь.
– И это зима? – удивлялись русичи. – У нас на Руси уже снег лежит и холода такие, что без теплой шубы не выйдешь.
– Бывало, идешь по улице, а снежок так и поскрипывает под сапогами.
– А дышится-то как легко после снегопада!
Ратникам было приятно вспоминать о том, что близко и понятно каждому из них. Им хотелось пробуждать в памяти впечатления о жизни, оставшейся дома – на Руси.
Крестоносцев встречали пустые разоренные селения. У них на пути то и дело попадались полуразложившиеся трупы воинов-христиан, словно грозное предостережение или вызов от сторонников прорка Мухаммеда. Французы предавали земле останки собратьев-крестоносцев и продолжали свой путь, горя желанием поскорее скрестить мечи с сельджуками.
На одном из переходов на колонну крестоносцев с двух сторон набросилась конница сарацин. Главный удар пришелся на пехоту. Пока рыцари разворачивались и перестраивались, сельджуки привели пешцев в смятение, обратив большую их часть в бегство.
Стойкое сопротивление оказали сарацинам лишь немецкие ландскнехты, русские ратники и несколько сотен нормандцев, которые с такой свирепостью орудовали своими секирами, что устроили на дороге настоящий завал из порубленных всадников султана и мертвых лошадей.