Легенды доблестных времен
Шрифт:
– Из бутона хризантемы? – переспросил с трудом улавливающий сюжетную линию трагической истории сэр Вальтасар.
– Ну да, – кивнул Комуто, – так назывался один знаменитый публичный дом на острове Кюсю. Танцовщица была необычайно хороша собой, но обладала одним существенным изъяном, а именно: очень сильно любила деньги. Разумеется, достойный Ватаи не мог отказать ей ни в чём, отдав девушке всё, что имел. Ветреная танцовщица очень быстро спустила деньги благородного самурая и тут же потребовала ещё. Что ещё оставалось несчастному?
– Он взял в долг? – предположил сэр Гэвин.
–
– Поступил на службу к богатому феодалу? – усмехнулся сэр Дорвальд.
– Нет! – отрицательно покачал головой Комуто. – Никто из вас не угадал.
– В таком случае что же предпринял влюблённый герой? – заинтригованно воскликнул сэр Бонифаций.
– Отправился на большую дорогу грабить припозднившихся путников! – спокойно ответил самурай, повергнув благородных слушателей в состояние лёгкого шока.
– Ну, знаете ли… – развёл руками поражённый до глубины давно пропитой души сэр Вальтасар.
– Влюбившись, человек способен и не на такие безумства… – скорбно заметил Комуто, очевидно, тонко намекая на себя. – Одним словом, достойный Ватаи стал самым настоящим разбойником, прослыв среди народа Кровавым Отсекателем Голов. Поскольку мастер боевых искусств грабил исключительно богатых, то очень скоро приобрёл популярность и славу национального героя, защитника всех слабых и обездоленных. В посвященных Такумо народных песнях говорилось, что золото знаменитый герой отдаёт беднякам, но на самом деле всё было намного тривиальней, ибо награбленное тут же попадало в алчные ручки прекрасной танцовщицы, нанимавшей на эти деньги себе искусных любовников и предававшейся в их обществе нескончаемому веселью. Но однажды перед тем, как потерять свою голову, один из ограбленных открыл достойному Ватаи глаза, выложив всё как есть. Жертва сообщила разбойнику, чем занимается его возлюбленная, пока он незаконно грабит честно эксплуатировавших простой народ богачей. И случилось страшное!
В этом месте Комуто выдержал эффектную паузу, с удовольствием любуясь отвисшими челюстями благородных слушателей.
– Несчастный вернулся домой раньше обычного, застав предающуюся пороку возлюбленную в руках сразу шестерых мужчин.
– И он убил их! – воинственно сверкнул глазами сэр Бонифаций.
– Разумеется! – кивнул Комуто. – Но с красавицей-танцовщицей обманутый влюблённый поступил ещё хуже, оставив ей жизнь, но при этом забрав самое драгоценное…
Рыцари затаив дыхание ждали продолжения.
– Одним точным ударом верной катаны достойный Ватаи отсёк красавице пятки!
– Так вот почему история называется «Песнь об отсечённых пятках»! – догадался Туоми, задумчиво терзая светлую бородку. – Но почему именно пятки, сэр Херовато?
– Достойный Ватаи лишил возлюбленную самого драгоценного – «золотых лотосов»! – ответил самурай. – Маленьких прекрасных ступней! «Золотые лотосы» – это то, что очень высоко ценится в наших женщинах. Маленькие стянутые шёлковым шнурком ступни, прикрытые расшитым яркими узорами кимоно, которое никогда не снимается, из-за чего ни один мужчина не может просто так увидеть женских ножек. Девичьи ступни – настоящий фетиш, и самая волнительная позиция во время любви
– Однако! – донеслось из седельной сумки сэра Гэвина. – Я по-прежнему не перестаю удивляться, сколько же ослов бродит под многострадальной луной.
Так всего лишь одной короткой фразой была испорчена весьма поучительная романтическая история.
Королевский дворец выплыл из тумана столь неожиданно, что постоянно вредничающий Йорик тут же припомнил зловещий «Летучий Голландец», увидеть который – наихудшее знамение из всех наихудших знамений, выдуманных суеверными моряками.
– И что же, мы туда пойдём? – неуверенно спросил сэр Нэвил.
– Безусловно! – подтвердил наихудшие опасения рыцарей Туоми. – Разве вы не видите, что дорога обрывается прямо у ворот дворца? Она специально так построена, дабы каждый, кто идёт по ней, был вынужден зайти в гости к местному королю.
И храбрый лапландец первым переступил порог королевских владений.
Удивительно, но волшебный туман гулял не только снаружи, но и внутри величественного строения. Сэр Валтасар даже предположил, что именно дворец является источником молочно-белого безмолвия, но Туоми, как ни странно, промолчал, воздержавшись от поясняющих комментариев.
Всё было ничего до того самого момента, когда на пути храбрых рыцарей стали попадаться вповалку лежащие на полу тела. С сэром Нэвилом даже случилась небольшая истерика, а сэр Бонифаций самым неудобным образом застрял в узком окне, пытаясь выпрыгнуть во двор. Но благородный Туоми успел погасить панику, заявив, что это не зловещие мертвецы, а всего лишь обычные придворные короля Унтамо Десятого.
– Они на самом деле живы! – беззаботно утверждал лапландец, помогая сэру Дорвальду с сэром Гэвином вытащить из окна орущего благим матом сэра Бонифация. – Они спят и видят потрясающие по своей достоверности сны, и именно там, в снах, они и живут!
– Так они спят! – Сэр Бонифаций смущённо отряхнул испачканный в пыли плащ. – Что же вы сразу не сказали?
В тронном зале дворца спящих тел было ещё больше. На огромном, в три человеческих роста, троне полулежал сам Унтамо Десятый, полностью скрытый паутиной и толстым слоем пыли. Ржавели облокотившиеся о мраморные колонны стражники, скрючился в неудобной позе дурашливо усмехающийся шут.
Справа от короля спала, уронив голову на грудь, королева, слева мило склонила личико принцесса, руку которой галантно целовал какой-то уснувший прямо у её ног рыцарь.
Этот рыцарь невероятно заинтересовал сэра Гэвина. Что-то в покрытых пылью доспехах показалось ему знакомым.
Сэр Гэвин наклонился над благородным господином, чтобы получше рассмотреть его лицо, и тут же вскрикнул, отшатнувшись, чем невероятно взволновал отважных друзей.
– Дьявольщина! – пробормотал сэр Бонифаций, безумным взглядом ища открытое окно. – Что на вас нашло, дружище?!!
– Но… там… у трона…
– Да говорите же скорее!
– Там рядом с принцессой… я!
Прочие рыцари тут же лично убедились в правоте сэра Гэвина, по очереди заглянув в открытое забрало уснувшего жениха.