Легенды нашего края. Пещера Титечных гор
Шрифт:
– Ну, веселитесь, твари!
Я решил проблему слежки нестандартно, нырнув в сундук с драгоценностями. Их потряхивало, они позвякивали, лошади фыркали, а мужик бурчал что-то или молился.
И все-таки на вора он не смахивал – финт судьбы скорее всего.
Накувыркавшись в золоте до одурения, наконец-то заметил, что тряска закончилась, а, стало быть, и движение. Вынырнув из сундука, увидел мужика, сверкавшего лысиной перед телегой. Был какой-то обширный сарай с единственной щелью в крыше, через которую солнечный луч уперся в его обнаженную
На бытовом уровне у него вроде бы мало что изменилось в характере – был не суетливым, но ворчливым. И при этом выносливым, терпеливым с неплохим самообладанием – как и подобает русскому мужику.
Я пришел к пониманию, что драгоценности в сундуке поменяли хозяина. Клад Пугачева в пещере Титичных гор – это блеф. Или пусть – изначальное название. Судьба самозванца мне известна – его поймали, судили, отлучили от церкви и казнили, отрубив голову. Что будет с мужиком по имени Поликарп? А точнее, с содержимым сундука, который он сейчас наскоро прикрывает.
Чтобы определить местоположение, поднялся над крышей… все выше и выше… Внизу земля, как географическая карта. Похоже, заимка Поликарпа располагается в месте слияния рек Коелга и Увелька. А сам хозяин, не иначе, беглый старовер. Буду иметь ввиду.
Заимка на стрелке была отгорожена от русла до русла рек сосняком вперемешку с акациями. Прорублена дорога через заросли и ворота поставлены перед двором. Забора не было – да он и не нужен, при такой-то густоте деревьев. Кроме конюшни и других хозяйских построек высился большой дом на каменном фундаменте, что большая редкость для построек того времени. И чуть поодаль церковь со старообрядческим крестом на макушке.
По двору без привязи шныряли огромные сторожевые собаки, напоминавшие кавказских овчарок. В доме община крамольников-староверов жила. Скотину держала, промышляла рыболовством-охотой, собирательством плодов леса, а ещё на полянах в лесу у них было поле под злаки и огород.
Староверами правила пожилая слепая женщина – провидица Феодора, как её называли.
Они встретились с Поликарпом на крыльце.
– Ты где был и кого привез?
– Я тут недалече… – начал было оправдываться мужик, но старуха перебила.
– Говори, с кем был.
– Старый друг. Мы с ним в миру побратались. Просил помощь оказать.
– Знаю. Но ты почему без благословения?
– Торопились очень.
– Будешь наказан.
– Прости, матушка! – Поликарп упал на колени.
– Никто не покидает скита без моего благословения.
– Я не пустой вернулся. Взгляни, Феодора.
Он подал провидице руку и отвел в конюшню к сундуку. Сдернул дерюжку, открыл крышку.
Положив руку на сокровища, старуха проговорила:
– Это печально – их не видеть. Сверкают?
– Глаза слепят, матушка.
– Казачья казна?
– Теперь наша.
– И кони их? Не явятся сюда с шашками да пистолями?
– Нет, матушка. Все на том свете – громом убило.
– Бог покарал.
– Сам Петр Федорович с ними.
– Не богохульствуй! Не смей самозванца царем величать.
– Похоронить бы их надо. В пещере они Титичных гор.
Провидица двумя перстами перекрестилась.
– Царствие небесное. Поезжай, схорони.
– Дай двух отроков в помощь.
– Поклич Микитку да Ванятку-Всмятку – скажи, я велела.
Поликарп поклонился.
Я перенесся в пещеру Титичных гор. Сокровища знаю где искать, и до моего возвращения в тело они никуда не денутся. Интересно, что с казаками? Ведь староверы скоро приедут их закапывать.
Бунтари не спали и ругались матом на чем свет стоит. Рыскали по окрестности, искали пропавших лошадей, телегу и мужика.
Странное дело. Меня пещера офантомила на сутки. Лозовский уже третьи в коме. А эти бродяги с самозванцем-царем пробыли без душ несколько часов и опять на ногах. Что творится? И где они были в электромагнитном состоянии? В какие времена далекие уносились – вот бы узнать.
Нет, я допускал, что такое возможно, поскольку уже во второй раз отправлялся фантомом сквозь глубину веков и каждый раз что-то новое открывалось в явлениях пещеры Титичных гор.
Один из казаков вернулся в пещеру, где в подавленном состоянии сидел Емельян Иванович.
– Еще не пришел в себя, царь-батюшка?
– Что это было с нами?
– Думаю, молния шандарахнуло – у меня до сих пор гул в ушах.
– А сон видел?
– Видел, батюшка.
Пугачев тянул паузу, такую длинную, что казак отчаялся ждать слова царского и отправился к выходу. Тут самозванец спросил:
– Лошадей не нашли?
– Нет.
– Времени слишком мало… – проговорил Емельян Иванович словно сам себе.
– Ты знаешь, куда идти? Так ведь и оружие забрал мужик этот. С чем пойдем коней вызволять и сундук твой?
Вернулись в пещеру ещё двое. Один, не скрывая ехидства, заговорил:
– Да-а, стареешь ты, царь-батюшка. Ведь хотел государством править, где графьев да князей, генералов образованных пруд пруди. А тебя простой мужик кержацкой веры вокруг пальца обвел. Слаб ты для трона. Ну, посуди сам – народ не поднял, войну проиграл. Сейчас в бегах. Быть рядом с тобой все равно, что в петлю головой лезть…
Пугачев слушал невозмутимо – не перебивал, не оспаривал и тем самым гасил разоблачительный пыл задиры.
– Вы должны мне помочь… – наконец проговорил тихо.
– Без коней? Без оружия? Когда вокруг рыскают охотники за твоей головой. А если поймают? С нас ведь спросят. И не кресты на грудь дадут, а положат головушки наши на плаху…
– Вы клятву давали…
– Царю Петру Федоровичу. А ты кто теперь?
– Помазанник божий свергнутый с трона подлой императрицей…
– Вот-вот… Чем за службу будешь платить?