Легенды нашего края. Пещера Титечных гор
Шрифт:
Пугачев замолчал, прикрыв глаза – будто задремал.
– Мы должны знать, что в сундуке было, который мужик увез, – казак толкнул его в плечо. – Хочешь молчать – молчи. Сдыхай и молчи – дело твое.
– Это так важно для вас? – через несколько минут отозвался самозванец.
– Позарез!
– Что ещё интересует?
– Ещё? Где искать Поликарпа этого?
– В ските староверов.
– Где этот скит? Дорогу знаешь?
– Конечно.
– Покажешь?
– Зачем это вам? Без оружия сунетесь к кержакам? Они
– Найдем, оглядимся на месте и что-нибудь примозгуем. Али мы не казаки?
– Неужели кроме золота вас ничего не интересует. Мы разбиты! Я должен переломить ситуацию. Эта Катька-подлюка! Она всегда под меня копала. Всё время строила козни. Из-за неё я стал изгоем. Да, во мне сейчас говорит обида. Но ведь она мне жена по закону. И мы с ней можем договориться и примириться в любой момент. Что тогда с вами будет, казачки уральские?
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Какой мир с Катькой? Да покажись ты сейчас в Питере – в миг в кандалах окажешься, и на дыбу подвесят.
– И не нужно ничего понимать. Помогите мне в трудную минуту, – вдруг попросил Емельян Иванович. – Перед вами человек в беспомощном состоянии. А вы же христиане…
Казаков, похоже, проняло.
– Мы поможем, раз должны. Но ты должен нам рассказать все о ските Поликарпа. Вернем себе золото, с ним легче уйти – хоть в Бухару, хоть в Самарканд… Ведь в твоем сундуке золото? Теперь-то хоть не бреши…
Пугачев старался не смотреть им в глаза.
– Однажды я познакомился с кержаками, – признался он. – Поликарпу даже жизнь спас. Он поклялся быть верным мне…
– Доказал – украв сундук и лошадей.
– С этим надо разобраться.
– Вот именно. Потому и жаждем встречи с ним.
Пугачев усмехнулся.
– Добро. Я покажу вам дорогу к скиту.
– Постарайся.
– Но вы будете мне послушны и никаких своеволий. Я в долгу не останусь – слово царское.
– Чем же отблагодаришь?
– Золотыми монетами.
– Много дашь?
– На жизнь безбедную хватит. Договорились?
– Договорились. Тогда пошли – чего тянуть?
Казаки заспорили.
– Порубать бы не худо. Рыба в реки. Огниво в кармане.
– По дороге чего перехватим – ягод, сыроедных грибов.
– В первый раз что ли…
– На голодный желудок далеко ли утащишься?
– Может, царскую ногу съедим – одну на троих, – сверкнув глазами, пошутил казак-матершинник. – А величество на руках понесем.
– Странная помощь, – уныло откликнулся самозванец.
– Ладно, а сколько до скита идти?
– Говорю же, близко.
– Ну, пошли тогда.
– Ладно, пойдем. Путь я знаю.
Определить расстояние в лесу очень трудно: ориентиров не видно – топаешь, топаешь… И потом, Поликарп знал прямую дорогу от скита до Титичных гор, а Пугачев повел казаков берегом Коелги, догадываясь лишь, куда она приведет. Но это отнюдь не прямая дорога. И потому разминулись казаки
Емельян Иванович шел направляющим, повторяя все извилины русла. Казаки заметили некую бестолковщину – где можно было срезать угол, выписывали полукруг.
– Какого черта мы вертимся на одном месте? – наконец, не выдержал один.
– Молчи! – сказал самозванец, сквозь зубы и не оборачиваясь. – Обещал служить мне – служи!
Если считать по времени, то шли уже три часа, а конца пути не наблюдалось. Голодные казаки да и сам атаман начали выдыхаться. Ближе к вечеру в поведении ведущего появились новые странности. Он то и дело озирался или всматривался вдаль, будто искал приметы какие-то.
– Заблудился? – озадачились казаки. – Как можно, у реки-то?
– Идите не дергайтесь, – сказал назидательно самозванец. – Ведь вы же крепкие парни. Смотрите мне в спину и не вякайте – не отрывайте. Иначе мы не успеем.
– Куда не успеем? – спросил казак.
Второй ответил:
– На тот свет.
Пугачев поправил:
– До темноты дойти.
Странностей и недомолвок было уже столько, что спрашивать и уточнять не имело смысла. Казаки примолкли и устало брели за атаманом. И кажется, поспели до темноты, уткнувшись в непроходимые заросли сосняка и акации – своеобразную стену скита.
Пугачев остановился.
– Подойдите сюда. Это живой забор – за ним скит. Есть дорога и врата, – он махнул рукой в противоположную сторону от реки, – но они наверняка под надзором. Нужен другой путь – казацкий. Вброд или вплавь по реке до стрелки. Там и стоит кержацкий скит. Кто на разведку пойдет?
Вызвался матершинник.
Пугачев напутствовал:
– Выследи – сколько их, где сундук, наше оружие, как удобнее напасть или лучше украсть? Возвращаться будешь, жратвы прихвати.
Казак снял сапоги, кафтан. В нательной рубашке и штанах шагнул, а потом нырнул в холодную воду – вынырнул и поплыл.
Я уже нацелился за ним, как вдруг услышал…
Голодные и уставшие казаки прилегли, ожидая возвращения разведчика. И вдруг певун говорит:
– Удивительный сон я видел в пещере. Будто в детстве с горки на санках лечу и замирает душа. Будто я и не я. Будто смотрю на себя со стороны. А потом в облака поднялся совершенно без крыльев и смотрел сверху вниз будто с кручи. Страшно и сладко…
Он умолк – почудилось, всхлипнул.
Пугачев оживился.
– И я видел сон. Будто били мы прусаков, а я пал с коня раненый. Никому дела нет. Но подходит вдруг дева неземной красоты и накрывает меня плащом. Говорит: «Ступай за мной. Я отведу тебя в Валхалу. Один на пиру тебя ждет». Я поднялся и пошел. Битва куда-то пропала. Чертоги. А перед входом в зал она подает мне старинный меч и говорит: «С ним надо к Одину входить»…
Самозваный царь замолчал.
Казак спросил:
– Это страна или город – Валхала?