Легенды о Первых. Часть 2. Мальва
Шрифт:
Возле двери подруг разделили. Высокая статная дама увела Киру в сторону, а Аля продолжала следовать за шустрой Нютой. Они вошли в просторную кухню, наводнённую шумом, смехом и восхитительными ароматами, от которых у девушки рот наполнился тягучей слюной, и от голода закружилась голова. Внушение Велены закончилось, и Аля вспомнила, что больше суток ничего не ела.
За широким кухонным столом сидело несколько упитанных поварих, активно стуча ложками по тарелкам и переговариваясь между собой. Поварята в белых фартуках и колпаках носились туда-сюда, перемещая мешки и кастрюли.
– Эй, Нютка, куда ты тащишь эту оборванку, – прокричал им вслед черноглазый
Горничная не удостоила его ответом, только скорчила смешную гримасу и показала малому +длинный язык, после чего схватила растерянную Альку за руку и потащила за собой. Миновав широкий коридор, они оказались в просторном зале, украшенном деревянными колоннами, между которыми спускалась покрытая красной дорожкой широкая лестница, тоже из дерева. Однако, Нюта предложила подняться по узкой винтовой лесенке, спрятанной в конце зала за одной из колонн.
– Куда ты меня ведёшь, – не выдержав, окликнула девочку Алька.
– Следуйте за мной, сударыня. Вам приготовлена ванна, ужин и постель, а госпожа встретится с вами завтра утром, если, конечно, вы не возражаете, – вновь затараторила Нюта, словно повторяла заученную фразу.
– «Надо же, скольким людям я создала проблемы своей глупой выходкой, – вздохнула Аля, стыдясь своего импульсивного поступка. – Если бы я сразу выслушала Максима, до того, как принялась его ненавидеть, не пришлось бы убегать из академии и спасаться от Гастингса. Не зря же Вышезор постоянно пытался убедить нас, что ненависть и месть ничего не решают».
– «Прости своего врага и спокойно наблюдай, как его накажет справедливая вселенная», – вспомнила девушка слова кудесника.
– Легко сказать, да трудно сделать! – тяжело вздохнув, прошептала Алька.
– Вы что-то сказали? – спросила Нюта, оборачиваясь.
Лестница была узкой, и идти по ней приходилось друг за другом.
– Нет. Извини, – ответила Алька, грустно вздохнув.
Горничная подошли к небольшой площадке, заканчивающейся высокой массивной дверью и легко отворила её, пропуская Альку вперёд. В комнате цвета морской волны, играла тихая приятная музыка, горел приглушённый свет, её наполняли нежные ароматы хвои вперемешку с белой лилией.
В центре на небольшом возвышении располагалась голубая овальная посудина, наполненная переливающимися на свету пузырьками ароматной пены. С края у стены находились два изящных стула с высокими спинками, на одном лежало светло-кремовое махровое полотенце и такой же халат. Под стулом находились тапочки. Беглянка кивнула, улыбаясь: а чего она ещё хотела, такая грязная и оборванная. Впрочем, ванна ей сейчас точно не помешает.
Нюта указала на другой стул.
– Сюда вы можете положить свою одежду…
– Можешь говорить мне «ты», я же ненамного старше тебя. И, пожалуйста, не называй меня больше сударыней, это как-то странно звучит, – со вздохом попросила Аля.
– А как же мне вас… тебя, называть? – смущённо воскликнула Нюта.
– Алька… Или Аля, если хочешь.
– Аля, здесь всё работает по ваш… твоему слову, – неуверенно начала Нюта, по-видимому, совершенно не привыкшая к такому обращению. – Но, если что-то понадобится, есть колокольчик. Не буду тебе мешать.
Она направилась к выходу, но у самой двери добавила, не поворачивая головы:
– Выходите через другую дверь, там теперь ваша комната.
– «Твоя», – поправила её Алька.
– Не моя, а ваша, – прошептала Нюта, быстро выскользнув за дверь.
Как только девочка ушла, на Альку навалилась такая усталость, что
Чувствуя, что засыпает, Аля погрузилась с головой в воду, стараясь промыть спутанные волосы, однако, это оказалось не так-то просто. Девушка подняла голову из воды, чтобы отыскать что-нибудь мылящее.
– Где же здесь мыло или шампунь? – спросила она, не ожидая ответа, и вдруг заметила, что грязная одежда с пола бесследно исчезла, а на стуле расположились бутылочки и баночки с разноцветным содержимым. Видимо, тихая горничная хорошее знала своё дело.
Алька быстро разобралась с баночками, и хорошенько отмывшись, осторожно поднялась из ванной, стряхивая остатки пены. Она стояла у огромного зеркала, разглядывая отражение хрупкого, будто выточенного из мрамора, тела. Все царапины и кровоподтёки как водой смыло. Испугавшись, что кто-то мог увидеть её такой, девушка подхватила со стула полотенце и укуталась в него. Она накинула халат, и, обернувшись, обнаружила, что ванна, уже совершенно пустая, сияет ослепительной чистотой, отражая верхний свет.
Сунув ноги в тапки, девушка прошлёпала по гладкому полу к высокой белой двери, которая тихо распахнулась, будто только этого и ждала, в глубине загорелся приглушённый мягкий свет. Комната оказалась просторной, полукруглой, будто встроенной в эркер. На противоположной стене располагались три окна в пол, выходящие на ажурный балкончик. Два из них были закрыты плотными бордовыми портьерами, третье занавешено только полупрозрачным тонким тюлем, сквозь который в комнату проникал серебристый свет луны. Возле широкой кровати под балдахином, стояло массивное кресло, на его подлокотнике была приготовлена одежда: длинное синее платье с вышивкой по подолу и воротнику, тонкие чулки и туфельки с посеребрёнными пряжками.
– Неужели уже стемнело, – изумлённо размышляла Алька, глядя в окно на лунный шар, – Сколько же времени я провела в ванной?
Она огляделась, стараясь найти часы. Между окнами расположился прозрачный чайный столик на тонких ножках, с двух сторон от которого разместились тяжёлые кресла в цвет портьер. На столике возвышалась горка, накрытая белой салфеткой, и от этого возвышения девушка почувствовала такой запах, что от голода свело живот. Она, решительно сдёрнула салфетку. Взору открылась изумительная картина: тарелка ароматных обжаренных долек картофеля, политого мясным соусом, два крупных куска мяса с золотистой корочкой и большое блюдо, наполненная салатными листьями вперемешку с сыром. Дополняли композицию пузатый, белый чайник и тонкая фарфоровая чашка с блюдцем.