Легенды о проклятых 2. Непрощенная
Шрифт:
Мать я видела только на портретах. Она была изображена именно такой, как рассказывал Данай, но мне было все равно. Она могла быть и уродливой горбуньей. Я все равно любила бы память о ней как о чем-то светлом и святом. Мертвые не имеют недостатков – они безгрешны для своих близких уже потому что их никогда не будет рядом. Мы готовы простить им все только поэтому. Мне было нечего прощать моей матери. Я сама молила её о прощении.
– От чего она умерла? Ты слышал, что говорили лекари? Ты ведь стоял под её покоями.
–
– О чем ты? Как она могла знать об этом?
– После рождения Аниса ей запретили иметь детей, и Повелитель больше не входил в её покои, но случилась война и покойная велиария последовала к месту битвы, чтобы быть рядом с вашим отцом. Видит Иллин она любила его, как одержимая. Оттуда она и привезла вас внутри своего тела.
Он замолчал, а я вспомнила как люди говорили о моих волосах. Говорили, что они окрасились в цвет крови потому что Од Первый вырезал целое королевство Гандов. Уничтожил даже младенцев. И гандовские шеаны прокляли убийцу и род его. Конечно это только слухи. Я не верила в проклятия.
Всю оставшуюся дорогу до Жанара мы молчали. Когда показались первые дома солдаты оживились. Их ожидал ночлег и еда, а может быть и местные красавицы, готовые раскрыть объятия для разведчиков Ода Первого за пару золотых монет. Я слышала, как они говорили об этом и смеялись, делясь с друг другом дамасом. Когда-то точно так же и я со своими воинами останавливалась на простой в городах или деревнях. Мы делили еду на всех, смеялись у костра, и я краснела от их пьяных рассказов о женщинах. В горле запершило – теперь они мертвы. Даже Галь. Мне было страшно думать о том, что сделал с ним Рейн после моего побега. И что сделал с теми лассарами, которые остались в Валласе , его воины.
Мы въехали в Жанар через маленький рынок. Несмотря на холодное время года здесь все же кипела жизнь и слышались крики торгашей-зазывал. Лассар было не сравнить с Валласом, где каждая деревня скорее напоминала кладбище, увешанное венками. Появился какой-то внутренний стыд. Какое-то осознание неправильности происходящего. Когда один народ раздавлен другим и влачит жалкое существование. Лассар грабил Валлас. Но надолго ли хватит награбленого? Скоро голод придет и сюда. Он уже витает в воздухе шлейфом смерти и горя. До весны еще слишком далеко, а товары и продовольствие из Валласса уже не прибудет сюда никогда.
– Смотрите кого везут в Нахадас! Смотрите – валасская шлюшка вернулась с позором домой! Шеана проклятая вылезла из-под самого Саанана.
От неожиданности я вздрогнула и обернулась к тому, кто посмел это крикнуть. Какой-то грязный, пьяный мужик, шатаясь стал у нас на пути и тыкал в меня пальцем.
Рука Орана напряглась, и он сильнее сжал меня под ребрами, оглядываясь по сторонам на других жителей Жанара, которые собирались на рыночной площади.
– Закрой свой поганый рот, псина! Иначе я заставлю тебя сожрать твой язык. На колени перед велиарией Лассара!
– Еще чего! Не велиария она, а валласская подстилка!
– Да! Подстилка!
Вторили ему другие, постепенно окружая нас кольцом.
– Думаете мы не знаем, как она всех своих воинов казнила и ноги перед валлассаром раздвинула?! Тьфу! Проклятая! Бесстыжая! Как смела вернуться?!
– Забить камнями сучку. Из-за нее нас всех Иллин покарает. Сожжет наши деревни, заморит голодом и холодом, и весна не настанет!
– И весна не настанет! – Вторили ему. – Так писано в пятикнижье! С голоду помрем из-за нее!
– Забить шеану!
Первый камень полетел в коня и тот дернулся, став на дыбы. Оран накрыл мою голову рукой.
– Дайте проехать личной охране Ода Первого. Прочь с дороги, чернь!
Но его не слышали, толпа окружила отряд. Они швыряли в нас камни и комья снега, размахивали вилами и кольями. Я даже не заметила откуда они все набежали.
– Отдать шеану людям! Как во все времена! Казнить шлюху по обычаям Лассара!
Оран держался за меч, нервно оглядываясь по сторонам.
– Прорывайтесь силой. Разворачивайтесь назад. Уходим отсюда.
Но нам не давали отступить, едва лишь солдаты выхватили мечи люди с воплями бросились на отряд.
– Шеанская сука решила сбежать от правосудия. Укрыть свой грех в Храме. Пройти по нашим трупам. Саананское отродье хочет пробраться в святые места под видом кающейся грешницы вместе со своими приспешниками – саанами*1. Схватить ее! Убить саанов!
Их голоса отдавались внутри меня эхом, троились, пульсировали в висках, бились в груди вместе с сердцем. Все тоже самое я слышала в Валлассе. Слово в слово. Но там были враги. Там были те, кто имели все права меня ненавидеть…а это мой народ. Это свои. Я начала дрожать от ярости и отчаяния и Оран это чувствовал, он пытался развернуть коня, окруженный своими воинами и давящей на нас толпой безумцев, осоловевших от пива с дамасом и жаждущих крови, подначиваемые пьяным фанатиком.
Это было похоже на безумие. Солдат стаскивали с коней и швыряли в толпу. Их кололи и резали свои же. Оран пятился назад, размахивая мечом, сносил головы с плеч и рубил озверевших простолюдинов. Но их было слишком много или это у меня двоилось в глазах от слез. Если бы нас было больше…Сейчас те четверо, которых я ранила возле ущелья, могли бы спасти положение. Я тихо застонала, кусая губы.
Вскоре одичавшей толпе удалось стянуть нас с коня и Оран вместе с другим воином зажали меня между собой.