Легенды петербургских садов и парков
Шрифт:
Если верить фольклору, во время великой Отечественной войны фашистские солдаты, которые оккупировали город Пушкин, однажды попытались снять позолоту с крыши Екатерининского дворца. Однако попытка провалилась. Говорят, что каждый раз, едва на крыше появлялись подозрительные фигуры, в дело вмешивались советские снайперы и точными выстрелами сбивали мародеров. Но сам дворец был разрушен и подвергнут варварскому разграблению. Возрождение дворца началось сразу по окончании войны и продолжается до сих пор.
Одной из самых значительных утрат, связанных с фашистской оккупацией, стало похищение немцами знаменитой Янтарной комнаты. Так в научной литературе принято называть один из залов Екатерининского дворца в Царском Селе, стены которого полностью были облицованы янтарными панно. В начале XVIII века эти художественные панно из балтийского янтаря исполнил
Янтарная комната. Фрагмент декора
Последний раз Янтарную комнату видели в Екатерининском дворце в 1941 году, перед немецкой оккупацией Пушкина. Затем она исчезла. Как утверждают историки, по личному указанию Гитлера Янтарная комната подлежала первоочередной «законной конфискации», как это формулировалось в официальных германских документах того времени. Известно, что в 1942 году Имперский комитет по музеям Германии принял решение передать ее кенигсбергу. Из оккупированного Пушкина она была доставлена в резиденцию гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха. В том же году ее экспонировали для высших армейских чинов в Королевском замке Кенигсберга, затем вновь упаковали в ящики и спрятали в замковых подземельях. В реальной истории знаменитой комнаты это сообщение стало последним, уступив место многочисленным догадкам, предположениям и легендам, множащимся до сих пор.
Версий и легенд о местонахождении похищенной и вывезенной из Советского Союза Янтарной комнаты множество. Мы же ограничимся рассказами лишь о тех, что касаются непосредственно Царского Села. Согласно легенде, в основе которой лежат современные исследования царскосельского краеведа Федора Морозова, за полтора-два года до начала Великой Отечественной войны группе царскосельских реставраторов было приказано изготовить в масштабе 1 х 1 «две янтарные копии». Одну из них подарили «небезызвестному другу СССР Арманду хаммеру, оказавшему советскому правительству важные услуги в первые месяцы войны». Другая копия осталась в экспозиции Екатерининского дворца, и именно ее немцы похитили при отступлении из Царского Села. А подлинник перед самой войной «замуровали в катакомбах царскосельских дворцовых подвалов», где она будто бы до сих пор и находится.
Если верить фольклору, подлинник Янтарной комнаты спрятан в подвалах казарм царскосельской лейб-гвардии, находившихся на углу Церковной и Малой улиц, или в подземных переходах, которые существовали между Екатерининским и Александровским дворцами и павильоном «Арсенал» в Александровском парке.
Но если эти легенды все-таки предполагают хоть какой-то шанс когда-нибудь найти Янтарную комнату, то другие не оставляют на этот счет никакой надежды. Во всяком случае на территории Царского Села. Например, есть легенда о том, что Сталин решил подарить то ли саму Янтарную комнату, то ли ее копию Гитлеру в память о подписании пакта «Риббентроп — Молотов». По легенде, Сталин долго сомневался, каким должен быть подарок. Наконец он вызвал Алексея Толстого: «Вы понимаете в культуре, — сказал он ему, — так скажите, что советский народ должен подарить немецкому народу — своему брату на век. Со следующей недели?» Толстой жил в то время в бывшем Царском Селе, и поэтому ответил то, что пришло ему сразу в голову: «Янтарную комнату». Сталин поругал его за такую расточительность, но с идеей согласился: «Только с одной поправкой: дарить немцам надо копию». И тут же были заказаны две копии. Остается только неизвестным, что подарили Гитлеру, а что осталось в Советском Союзе, и где это находится.
И уж совсем невероятной выглядит современная легенда о том, что Янтарная комната давным-давно найдена. Еще в советские времена ее по распоряжению Цк кПСС надежно упрятали в секретных подвалах одного из швейцарских банков. На всякий случай.
Екатерининский парк возник одновременно с Екатерининским дворцом. Вместе с дворцом рос, развивался, за долгие столетия слившись с ним настолько, что уже давно они врозь и не мыслятся. В 1720-х годах это единство подчеркнула прокладка Эрмитажной аллеи, она протянулась от центра паркового фасада дворца в глубину так называемого Старого сада, разбитого в голландском вкусе, и известного в обиходной речи как «Голландка». Старый сад делится надвое Рыбным каналом, прорытым в то же время. До великой Отечественной войны по берегам Рыбного канала росли огромные ели и пихты, посаженные, если верить старым преданиям, самим Петром I. В годы войны их вырубили фашисты. В наши дни деревья восстановили, но, конечно, современные молодые деревца не ассоциируются с петровским временем.
В центре парка был вырыт Большой пруд, где жили прекрасные белые лебеди. По осени лебеди не покидали Екатерининский парк, так как им подрезали крылья. Рассказывают, что Александру I это так не понравилось, что он будто бы однажды пожурил садовника. «когда им хорошо, — сказал император, — они сами здесь жить будут, а дурно — пусть летят куда хотят». Говорят, после этого на глади Большого пруда появились новые лебеди, с неподрезанными крыльями. Вскоре почти все они разлетелись. Их можно было увидеть в Павловске, Гатчине, в других местах. Но затем, к всеобщему удивлению, лебеди вновь вернулись в Царское Село. Этакая романтическая метафора, олицетворяющая «дней Александровых прекрасное начало», когда молодой император, обуреваемый либеральными мечтами о демократическом переустройстве государства, вселял в своих подданных чаянья и надежды на прекрасное будущее.
Большой пруд и павильон Грот. Фототипия. 1897 год
Александра любили, и он буквально купался в этой любви. Сохранился анекдот о прогулке императора по аллеям Царскосельского парка. Шел дождик, однако это не помешало толпе дам собраться посмотреть на обожаемого царя. Когда он поравнялся с ними, то многие в знак почтения опустили зонтики вниз. «Пожалуйста, — сказал государь, — поднимите зонтики, мадамез, не мочитесь». — «для Вашего императорского величества мы готовы и помочиться», — ответили дамы.
Екатерининский парк со своими строго расчерченными и бережно ухоженными дорожками и аллеями в представлении Екатерины II олицетворял собой государственный порядок, которым так гордилась императрица. Она была готова подчеркивать это при каждом удобном случае. Рассказывают о курьезе, происшедшем с известным любителем музыки бароном А.И. Черкасовым. В Большом дворце выделили комнаты, куда он мог приезжать в любое время. Однажды ему почему-то помешали ветви деревьев перед его окнами. Он приказал их срубить. Екатерине это не понравилось, и она решила найти способ досадить барону. Придя однажды в отсутствие Черкасова в его покои, она разбросала и перемешала все ноты, которые у него всегда находились в порядке. А затем, увидев раздосадованного и разгневанного Черкасова, как можно мягче проговорила: «Теперь вы понимаете, что досадно видеть беспорядок в любимых вещах, и научитесь быть осмотрительнее».
Сохранилась еще одна легенда о болезненной любви Екатерины к порядку. Недалеко от Большого пруда находится Розовое поле. Это обширный зеленый луг, обрамленный роскошными кустами роз. Прогуливаясь однажды по парку, императрица обратила внимание на великолепную белую розу и решила подарить ее своему любимому внуку Александру. Но было уже поздно и, чтобы за ночь розу не срезали, она приказала выставить у куста часового. А наутро совсем забыла о своем вчерашнем намерении. А часовой стоял. Затем его сменил другой… третий… четвертый гвардеец. Не зная о планах императрицы и боясь совершить непоправимую ошибку, командир караула учредил у розового куста постоянный караульный пост. Говорят, этот пост просуществовал вплоть до воцарения императора Николая I, тот и отменил его за ненадобностью. По другим легендам, узнав о происхождении поста, Николай перевел его в другое место, к Орловским воротам, и повелел, «чтобы часовой по-прежнему, в память великой бабки его, основоположницы лихих лейб-гусар, всегда назначался от этого полка».