Легенды Пустоши
Шрифт:
С тех пор прошло полгода. Стиснув зубы, я исправно платил дань, и атаман нас не трогал.
— Ты чё, язык проглотил?! — рявкнул Тесак, и страшные воспоминания улетучились. На смену им вернулась поганая реальность — из меня хотели сделать преступную мразь. Соглашусь — придется убивать беззащитных фермеров, клеймить их детей.
Нет, лучше сдохнуть!
— Знаешь, атаман… я — гладиатор, а не бандит.
В карих глазах Тесака сверкнули безумные искорки.
— Если я захочу, ты у меня самкой ползуна станешь, понял?! — Атаман толкнул
— Я не могу отсюда уехать. У меня здесь сын.
— Плевать мне на твоего отростка! Ты будешь в моей банде, и скоро мы уезжаем. Это не обсуждается!
— А если я тебе заплачу, чтобы остаться? — не отступал я.
— Так, дай-ка подумать… Как гладиатор ты приносишь мне минимум два золотых в декаду… — На лбу атамана пролегли складки. Хоть Тесак и был безграмотнее мутанта, но считать он умел отлично. — Ну чё, тогда тащи мешок золота.
— А поточнее? — Я сурово посмотрел в лицо бандита, чтобы он понял — я не шучу.
Атаман почесал массивный подбородок.
— Точнее? Двести золотых — и хрен с тобой, танцуй дальше на своей арене.
Я понимал — Тесак не верит, что я достану такие деньги, он просто издевается. Это читалось по его мерзкому оскалу.
— Хорошо, золото будет.
Я повернулся к двери и услышал вдогонку:
— Смотри, станешь юлить или попытаешься сбежать, я тебе и твоему шакаленку разрежу пасти. А потом вас на одном суку повешу — будете друг другу улыбаться.
Я смотрел в зеркало и видел, как мои глаза угасают, — денег на откуп отчаянно не хватало.
Две комнаты в бараке для гладиаторов никому не нужны. Броня, оружие… даже если я продам весь свой арсенал, это едва ли поможет. Вот если бы я выступал на арене в Московии… Говорят, гладиаторам там платят намного больше.
Я взял со стола кружку воды и жадно ее осушил. Затем прошел в угол комнаты — здесь, под полом, у меня была заначка на черный день. Аккуратно убрал неприметную доску и достал из-под нее кожаный мешочек. Внутри позвякивало. Я вытряс и пересчитал желтые кругляши. Всего семнадцать. Хорошая сумма, но в данной ситуации — ничтожная мелочь.
Сзади послышалось:
— Отец, что-то случилось?
Я обернулся. Странно, но в этот момент я особенно отчетливо увидел, насколько Ник на меня похож. Те же смоляные волосы, те же черные глаза. Как хорошо, что в них есть огонь. Тот огонь, что гаснет в моих. Скоро пацан станет отличным гладиатором. Только бы решить проблему с Тесаком.
— Все нормально. Я сейчас уйду, вернусь к вечеру. Ты не высовывайся.
Сын настороженно смотрел на меня, но с дальнейшими расспросами не лез.
Я убрал мешочек с золотом на место. Где же взять целых две сотни?! Можно попытаться занять деньги у владельца арены — Жирного Малика. У него-то точно есть. Вряд ли даст, но попробовать стоит.
С этими мыслями я вышел из барака.
Солнце
Бараки гладиаторов стоят неподалеку от арены. А вокруг все под стать моему настроению: мрачная каменистая равнина, покрытая обломками бетонных плит и заросшая жухлой травой. Ветер гоняет по ней колючие шары перекати-поля.
Когда-то Жирный Малик был таким же бандитом, как и Тесак. Дела шли неплохо, и он решил завязать с преступной жизнью. Все награбленные деньги Жирный вложил в строительство Арены. И не прогадал. Вскоре она стала третьей по популярности после московской и той, что находится в Городе-Корабле. А все благодаря извращенной изобретательности Малика.
Он знал, чем завлечь публику. Разнообразию местных боев позавидовала бы любая арена. На игрища выставлялись и животные, и мутанты, и люди. Я помню, как один рисковый парень сражался с самкой ползуна. Поединок продлился недолго — она сожгла бедолагу кислотой.
Несколько раз на арене устраивали даже бои с огнестрельным оружием. Но затея не окупилась. Во-первых, боеприпас стоит дорого и цены на билеты пришлось взвинтить. Во-вторых, во время последнего такого представления один из гладиаторов сдуру подстрелил зрителя. К несчастью для Жирного, это оказался не простой фермер, а один из людей Тесака. Хозяин был вынужден отвалить несколько десятков золотых за гладиаторскую оплошность.
Вот и круглое здание арены. Жирный потратил на его постройку кучу денег, но приносит оно еще больше. Размеры — колоссальны. Стены сварены из толстого листового железа, крыша отсутствует, пол усыпан песком. Кольцами возвышаются зрительские трибуны.
Какой-то старик посоветовал Малику назвать арену Колизеем. Слово идиотское, но прижилось, и теперь на Пустоши его знает каждый. Можно сказать, что Жирный привел наш убогий, всеми забытый край хоть к какому-то процветанию. Когда в этих местах объявился Тесак, они с Маликом поделили сферы влияния. Атаман доил фермеров и собирал оброк с гладиаторов. Жирный же имел неплохую прибыль с билетов и тотализатора.
К круглой стене арены притулилась бетонная постройка, где располагались апартаменты Малика. На входе стоял громила с тупой заспанной рожей.
Я хотел войти, но этот шкаф ни с того ни с сего преградил мне путь.
— Ты меня ни с кем не перепутал? Я Танцор.
— Шеф танцоров не заказывал.
Либо этот недоумок — самоубийца, либо недавно приехал в наши края и не знает, кто я такой. Я уже нацелился ему в челюсть, но тут из-за двери послышался писклявый голос:
— Микола, пропусти чемпиона, пока он тебе голову не отвинтил.
Жирный Малик был неприятным типом с надменным взглядом и с животом, таким же круглым, как его арена. Бандитское прошлое сказывалось на его поведении и манере общения. Но я закрывал на это глаза, потому что платил Малик исправно и по совести.