Легенды Пустоши
Шрифт:
Заметив наконец Самира, они, не сбавляя хода, вытащили длинноствольные берданки, но разглядев, что перед ними лишь бродяга-оборванец, убрали оружие обратно в седельные кобуры.
Когда самый первый всадник поравнялся с Самиром, решение пришло само собой.
Выхватив из-под тряпок самострел, он пальнул в маниса и сразу бросился бежать. Без оглядки, втянув голову в плечи. Позади него ящер рухнул на песок и закувыркался вместе с наездником в клубах пыли. Скакавший следом гетман успел отреагировать — заставил своего маниса перепрыгнуть через павшего всадника. Но остальные не увидели опасности
Самир остановился в отдалении и смотрел. В голове не укладывалось, что весь этот хаос сотворил он. Но самое главное — караван остановился! Словно в ответ на его мысли от бархана донесся воинственный клич соплеменников — Костолом повел воинов в атаку.
Как только нападавшие приблизились, раздался треск ружейного залпа и караван окутался клубам белого дыма. Самир пригнулся, но в его сторону никто не стрелял и даже не целился. Все пули достались его соплеменникам.
Самир должен был догадаться, что Костолом как опытный вожак не станет напрасно рисковать воинами и прикажет забросать караван ручными бомбами. Но от захлестнувшей его дикой ярости все мысли вылетели из головы, и он побежал к повозкам.
Первый взрыв подбросил один из фургонов. Несколько железных листов обивки сорвались и, грохоча, закувыркались в воздухе. Потом взрыв полыхнул среди всадников. Ударной волной Самира отбросило назад. Очухавшись после падения, он поднялся и смотрел, как из клубов пыли выползают раненые люди, сучат лапами издыхающие манисы.
Еще несколько взрывов — и защитники каравана разгромлены: оглушены, ранены, убиты. Самир услышал лишь пару одиноких выстрелов. Сейчас Костолом должен начать новую атаку. Если не поспешить, можно остаться без добычи.
Краем глаза Самир заметил суету у самого дальнего фургона. Полдесятка гетманов распрягали тягловых манисов и готовили их к верховой езде. Значит, хотят спасти самое ценное!
Он огляделся. Недалеко на песке лежал гетман с окровавленной головой. Подбежав к нему, Самир забрал саблю и с воинственным кличем устремился к фургону.
Его заметили. Двое сразу припали на колени и прицелились в него из берданок.
Самир принялся петлять, уклоняться. Грохнули выстрелы, и одна пуля все же чиркнула его по ребрам, опалив жгучей болью. Отбросив берданки, гетманы достали короткоствольные самострелы. Самир не думал о смерти. Погибнуть в бою — что может быть лучше? Тем более для «приманки»!
Остальные гетманы, прервав свое занятие, тоже развернулись и приготовились стрелять.
Темный продолговатый предмет с дымящимся хвостом упал людям под ноги. Через мгновение полыхнул взрыв. Гетманов раскидало в разные стороны, нескольким манисам оторвало лапы, фургон подкинуло и с треском опустило обратно так, что у колес полопались спицы. Обитые железом стенки заскрежетали, но выдержали.
Мысль о том, что можно остаться без добычи, заставила его подняться. Самир нашел саблю, скинул мешающий балахон, пошатываясь и мотая головой, зашагал к фургону. Пока сородичи разбирались с гетманами на другой стороне каравана, у него еще был шанс отхватить что-то стоящее.
Сорвав болтающуюся на одной петле окованную дверцу, Самир залез внутрь. Глаза не сразу привыкли к полумраку. Он зажмурился несколько раз и почти сразу увидел, что в него целятся из самострела. Гетман лежал на полу, прислонившись спиной к стене. Из раны на лбу текла кровь, заливая глаза. Шаровары превратились в окровавленные лохмотья.
— Стой! Во имя всех Святых, стой! — проговорил раненый.
Самир замер, понимая, что в тесном фургоне ему не уклониться от пули.
На саблю упал свет, проникший снаружи, и быстрым бликом пробежался по лезвию. Гетман сразу встрепенулся, поняв, что блеснула сабля — оружие соратников.
— Так ты свой! Я почти ничего не вижу… — Он поморгал, пытаясь убрать кровь с глаз. — Не стой! Спасай ее! — И опустил руку с самострелом.
Самир шагнул вперед, но тут заметил, что в углу помещения, поджав к груди худые коленки, сидит девочка.
Она видела — ее защитник обознался, принял за соратника мутанта, просто похожего на человека.
— Спаси ее! Спаси! — умолял раненый. — Отвези на Буровую, и награда будет больше, чем ты можешь себе представить!
Девочка вскочила, в ее глазах был испуг. Самир оскалился в ответ.
Сообразив, что дело неладно, гетман дернулся и попытался поднять самострел. Но Самир саблей выбил оружие у него из руки.
— Поганый мутант! Чтоб ты сдох, нечестивый! — процедил гетман, давясь слюной и кровью.
Девочка попыталась проскользнуть мимо Самира, но он поймал ее и зажал под мышкой.
— Нет, стой! — снова заговорил умирающий гетман, скалясь от боли. — Мутант… Все равно! Спаси ее! И ты станешь богаче своего вождя! Что ты получишь от набега? Лишь крохотную долю, а самое ценное заберет себе вожак. Но если послушаешь меня, сможешь создать свой собственный клан, купить все, что пожелаешь, — оружие, манисов, драгоценности, чистейшую воду, которую пьют только старейшины. Любая самка захочет быть твоей! Только отвези девочку на Буровую! — Он из последних сил с мольбой протянул к Самиру руку и начал заваливаться на бок, продолжая бормотать: — Спаси ее… спаси… спаси… — С каждым словом его голос становился все глуше.
Самир выбрался из фургона вместе с притихшей девочкой.
— Ты! Дурная «приманка»! — услышал он окрик и оглянулся.
Мимо проезжал на манисе один из воинов клана.
— Костолом ждать тебя! Мутафаг отродье! — Воин презрительно и злобно сплюнул Самиру под ноги. — Нести все твое ему! — Он указал на девочку и поскакал дальше.
Судя по настроению воина, набег вышел неудачным. Видимо, добыча оказалась ничтожной, но соплеменников при этом погибло много. И все из-за него, «приманки». Если бы он не остановил караван… Костолом будет в ярости.