Легенды Пустоши
Шрифт:
Приказывать ему Яна не имела права, но юнец хоть что-то умеет, учат же их…
— Да, — просипел мальчишка, — да, понимаю. Давайте. Да. А что делать?
Яне удалось привлечь еще несколько мужчин и женщин, и вместе они выводили напуганных граждан, падали на землю, когда казалось, что толчки возобновились, пробирались через развалины станции «Выхино», где царил хаос — еще бы, здесь всегда толпа, и вон видны столбы дыма — горит Москва.
Внутренние часы тикали: «Игорь — там, Игорь — там, Игорь — там». На несколько секунд Яна позволила себе расслабиться, оглядеться и почувствовать укол ужаса, на несколько секунд она стала одной
Рельсы вздыбились, изогнулись, шпалы встали частоколом. Рухнул навес — прямо на платформу. Сама платформа переломилась поперек, будто громадный каратист ударил ее ребром ладони. Из-под завала слышались крики, но все перекрывал нарастающий низкий гул ветра. Горячего ветра — таким суховеем дышат печи ада. Небо изменило цвет, возможно, из-за поднявшейся пыли. Запах гари раздражал нос, хотелось чихать.
Игорь — под землей.
Яна глубоко вздохнула. Через туннель она в Кузьминки не пойдет: там застрявшие поезда, а может быть, и обвалы. Похоронить себя заживо и лишить Игоря поддержки — глупость. Нет, она выберется в город, отыщет патрульных, уговорит или заставит помочь. Выходной день кончился, в такой ситуации все служат обществу. Правда, указаний от руководства не поступало… Яна задумалась. Бежать к начальству? Выяснять, где она нужней? Ведь вот же, вокруг — россияне, которых Яна вроде как обязана защищать.
Она обязана спасти любимого.
Разве это преступление? Разве Игорь не гражданин?
Она обязана. Поступи Яна по закону, не по совести — жить не сможет.
Приняв решение, она кинулась искать безопасный путь в город. И с этим возникли проблемы. «Выхино» — это две станции, метро и электрички, и соединены они подземным тоннелем, довольно узким. И в город выбраться можно только через него. Яна осмотрела заграждение — местами оно обрушилось, значит, надо попробовать напрямик. Надеясь, что вон те порванные провода — не под напряжением, да и контактный рельс… Яна представила, что творится там, под платформой, в тесноте и темноте, и решительно зашагала в сторону, через пути.
Площадь перед станцией, всегда многолюдная, окруженная торговыми центрами и палатками, лежала в руинах. Пострадавших Яна не взялась бы сосчитать. Она прислушалась, надеясь вычленить вой сирен «скорой» и полиции, но были только ветер, стоны, дальний грохот… Пыль, дым, вдаль не видно. И жарко так, будто вернулся июль 2010-го. Яна поспешила к проезжей части.
Патрульную машину она заметила не сразу: часть дороги провалилась, и там, в дыре, что-то чадило, горело, асфальт под ногами покрылся трещинами и ямами, Яна внимательно смотрела вниз.
«Жигули» ППС стояли себе как ни в чем не бывало. Прислонившись к капоту, курил сержант — руки у него дрожали. Яна бросилась вперед, споткнулась, чуть не упала. Сержант не обратил на нее внимания. В машине угадывались силуэты его коллеги и кого-то еще, может, третьего патрульного.
— Сержант!
Наверное, он был в шоке или не понял, что к нему обращаются.
— Сержант! — Яна ткнула удостоверением ему в нос. — Что происходит? Есть связь с руководством?
— Звездец происходит, — меланхолично заметил патрульный и почесал обильный, через ремень перевесившийся, живот. — И руководство звездой накрылось.
— Почему бездельничаете? Не видите — люди в помощи нуждаются?! — напустилась на него Яна. — Почему свои обязанности не выполняете?
— Потому что звездец, — вздохнул сержант, стянул с головы фуражку и вытер красную морду.
Он был совсем молоденький, чуть за двадцать, а уже толстый, одышливый. И тупой. Яна не отставала:
— Немедленно возьмите себя в руки. И приступайте к выполнению своих обязанностей. Дайте мне связь с руководством…
— Майор, — патрульный смотрел с жалостью, — какая, на хер, связь? Все накрылось. Нет больше руководства. Ща покурю, и мы с Михалычем домой поедем. Сообразим — как, и поедем. Все человеки. Каждый выживать будет, а ты — руководство, руководство…
Прапорщик Михалыч, такой же толстый, красномордый, но постарше, заметив, что у сержанта назревает конфликт, выбрался из машины.
— В чем дело, гражданочка?
Яна представилась и попыталась хоть этого вразумить — без толку. Прапор придерживался той же позиции: «Покурим, решим, как ехать, и отправимся домой». Яна чуть не плакала. Они не понимают, что происходит! И связи с руководством действительно нет, но нельзя же бросать пострадавших…
Из «Жигулей» вылез третий человек. Этот был не в форме, и сперва Яна решила — опер, но оказалось — приезжий из Рязани, которого патрульные задержали и собирались «потрясти». Приезжий тоже закурил, с презрением посмотрел на полицейских, оценил ситуацию. Подошел вплотную к Яне.
Высокий мужчина за тридцать, одного с Игорем типажа — плечистый, но худощавый, с тонким крупным носом, пронзительно-синими глазами и коротко остриженными, черными с проседью волосами. И как патрульные в нем приезжего опознали? Одет прилично, в черные джинсы и черную футболку.
— Оружие у них заберите, — посоветовал задержанный. — Они пока не понимают. Отдадут. — И, повысив голос, обратился к прапору: — Пистолет-то верните. Уже выяснили, что травматика. Все законно.
— А ты поди так с ходу разберись, что у тебя на поясе… Травматика или настоящая «беретта» — хрен поймешь, — огрызнулся сержант.
— Верните, — приказала Яна. — И я конфискую у вас АКСУ. [2] И боеприпасы. Вам до дома добраться и табельных «Макаровых» хватит, а мне тут людей спасать.
— Э, нет. — Прапор передвинул висевший на «грудной мозоли» автомат под мышку. — А руководство спросит?
— Скажете, гражданские отняли. Или в провал упал. Ну что, сдаем оружие? Вы же все равно дезертируете.
Яне показалось, что сейчас прапор просто выстрелит ей в грудь. Он-то собирался «смотаться домой» и не думал о себе как о дезертире. Но видно, прав оказался задержанный — полицейские пока не врубились в ситуацию. Окаменев рожей, патрульный отдал Яне укороченный автомат.
2
Автомат Калашникова укороченный, АКС-74У.
Потом оба патрульных погрузились в машину и уехали, резко сдав назад.
Яна осталась наедине с приезжим, критично осматривающим свою травматику.
— Максим, — представился задержанный. — Ну, майор, что делать будем?
— Зовите меня Яной, — откликнулась она, принимая помощь. — Сейчас только попить найдем, а там нужно бы машину на ходу. И едем в Кузьминки, если вы не против.
— В Кузьминки так в Кузьминки. Люди в беде, помогать надо, кому — не так важно. А попить — вон ларек развалило, давайте запасемся водой. Жарко что-то.