Легенды Соединённого Королевства. Величие Света
Шрифт:
Минута липла к минуте, мы беседовали с Комодрианом о его прежней службе в Магика Элептерум (оказывается, он был одним из первых ее магистров), а мгла перерастала в непроглядные потёмки. Услышав отдалённый вой, я прервал диалог и, встав с насиженного места, подошёл к пройме Ненавистного Волчатника. Луна, громадным пупырчатым диском, ярко испускала свой желтоватый свет. И, казалось, звёзды в эту ночь старались держаться от неё подальше. Где–то неподалёку зашевелились кусты. На всякий случай я отступил вглубь убежища и, нагрев Лик Эбенового Ужаса Стихийной Дезинтеграцией, приготовился ждать, когда ликантропы появятся проверить, что сталось с Комодрианом. Только вот
– Что удивлён? Ну, а то! Языком чесать я мастер! – протявкал Комодриан, приближаясь ко мне. – Я тебя убивать не стану. Пойми мне тут хоть и сытно, но скучно, а…
– Получи под хвост огнём! – завопил я, не собираясь дослушивать речь мерзкой твари.
Жрец–оборотень отпрыгнул, и запал Лика Эбенового Ужаса разбил часть известкового свода.
– Дурень! Я предлагаю тебе стать партнёром! – заходя с фланга, процедил мой противник. – Мы будем вместе повелевать Нальдом, а потом, может, и на Клейменд двинем!
– А давай сразу в Ильварет рванём? – крикнул я, отбивая Альдбригом первую атаку когтей Комодриана.
Парировав ещё два удара и отступив к шершавой стене, я старался сообразить, как мне выкрутиться из вполне себе «невыкручиваемой» ситуации. Ведь скоро должны были показаться все преобразовавшиеся жители Нальда… Клацкнув челюстями, Комодриан злобно рассмеялся:
– Хочешь ты того или нет, но ты будешь мой!
Как только жрец–оборотень это произнёс, послышалось многоголосное «Ррррр»!
Я успел сконцентрировать на навершии посоха Мистический Конус, но подозревал, что даже если получится уложить им десяток ликантропов, то остальные непременно мною закусят. Под сени неровного потолка ворвались серо–чёрные тени с жёлтыми зрачками. Они пялились на меня и подвывали, предвкушая приказ Комодриана – расправиться со мной. Но тот медлил.
– Не сопротивляйся, так только хуже будет!
– Я так не думаю, – отозвался я, вздымая Лик Эбенового Ужаса над головой.
Мистический Конус вырвался из оскаленного черепа, и тут же треть ликантропов покрылись язычками пламени. Они забегали и заголосили, а Комодриан, пришедший в ярость от моей выходки, завопил:
– Рвите его на части! Дерите мерзавца напополам!
Мохнатая волна кинулась исполнять глухое повеление. Всё, что я смог придумать – это выставить Магический Щит, коим пользовался, обороняясь от скорпионов червоточины и монахов Братства Света. Он сформировался на кончике Лика Эбенового Ужаса, окутав меня мембраной в самый последний момент! Едва фиолетовая защитная плёнка опустилась к моим сапогам, как хищные клыки, пуская дурно пахнущие слюни, забарабанили по моей защите. Я превратился в одно сплошное сосредоточение. Пот градом тёк у меня по вискам и заливался за шею, но я понимал, что стоит мне дать слабину. и меня уже будет не собрать воедино. Ликантропы наседали. и я, практически выдохшийся, решил поменять безнадёжную тактику – очень быстро сбросив с себя энергетический Щит и перенаправив колдовскую мощь в посох, я, пихнув в грудь стоящего передо мной ликантропа, вызвал сильнейший Огненный Взрыв. Меня откинуло прямо на Комодриана. Я сбил его с лап и теперь, пока его ослеплённые и обожжённые прислужники метались по Ненавистному Волчатнику, он, находясь подо мной, пытался укусить меня за горло и руки. Но у него это не получалось, потому как я просунул Альдбриг за спину и попал полотном лезвия в лязгающую пасть. Мы катались с Комодрианом по земле – я силился отцепить от себя жреца-волка, а тот убрать изо рта мой меч, третирующий его порезами. Ударив фырчащего Комодриана локтем в «олнечное сплетение, мне посчастливилось ослабить его хватку на моих рёбрах – в следующую секунду я уже стоял на ногах. Но и ликантропам уже удалось прийти в себя. Отразив Альдбригом нападение первой, воняющей мускусом бестии, я, перекрутив Лик Эбенового Ужаса, саданул им по другой мохнатой голове. Гавканье, вой, визг и мои стоны слились жуткую какофонию звуков. Меня всего исцарапали, но укусов, что принесли бы мне «радость» почувствовать, как живётся ликантропу, пока не было.
На луну набежали грозовые облака и от этого многие оборотни (их осталось штук двадцать) впали в лёгкое недоумение. Их «пупырчатый блин» скрылся в небесном мареве, и подействовало на людей Нальда отрезвляюще. Самый крепкий ликантроп прижался к почве и проговорил:
– Калеб… Это я, Элми… Мне трудно… Я и Илва… задержим своих… Разберись с Комодрианом!
После этих слов Элми–оборотень страшно зарычал и вместе с другим, более изящным ликантропом, кинулся на своих собратьев. В это же время на меня рухнул корноухий Комодриан.
– Ты меня начинаешь бесить, – прогнусавил он мне сверху вниз.
– Это взаимно! – отозвался я, напрягая мышцы.
Катание по полу мне изрядно надоело. Засунув гарду Альдбрига в розовое горло, я вогнал острие Лика Эбенового Ужаса в волосатый живот. Только вот покончить с ликантропом одним единственным ударом не так–то просто. От боли Комодриан едва не перекусил мне меч напополам. Его когтистые пальцы завозились по моей мантии, награждая меня всё новыми и новыми рубцами. Терпя жуткие муки, я правой, держащей посох рукой, надавил на брюхо жреца–оборотня в два раза сильнее. Он охнул, но не обмяк. Пользуясь всеобщей «катавасией» ликантропов, я попробовал запугать Комодриана:
– Если ты сейчас же не произнесёшь контрнаговор, который снимет с гвардейцев Нальда твою мерзкую порчу, то я подкопчу твои кишки своим посохом!
Жрец–оборотень заскулил, однако напора на меня не ослабил.
– Ну же! Даю тебе последний шанс! – проорал я, прокручивая в сером брюхе Лик Эбенового Ужаса.
Серьёзная рана и моё яростное сопротивление повергли Комодриана в исступление. Он заюлил и с остервенением замельтешил по мне когтями, однако при этом только сильнее насаживался на металлическую основу посоха.
– Калеб… Быстрее… Луна выходит! – услышал я сдавленный крик Элми. Он растопырил лапы и как ветряная мельница отгонял от меня страшно воющих ликантропов.
– Мне… – прохрипел Комодриан.
Он обмяк и спустя секунду превратился в человека. Его бледная кожа наглядно показывала, сколько он потерял крови, впрочем, и я её лишился немало… Голова кружилась, но я сделал над собой усилие и, схватив жреца перчаткой за горло, повелительно произнёс:
– Читай свой «контрнаговор» или прощайся с жизнью!
– Ну, хорошо! Хорошо. Ты победил… – пролепетал Комодриан, простирая дрожащие пальцы на ночное светило.
Его губы беззвучно заходили на лице и… спустя секунду яркая вспышка озарила звёздное небо. От луны как будто оторвался маленький кусочек. Ликантропы попадали ниц, и тут же обременительные метаморфозы затеребили их вздрагивающие тела. Пока оборотни очеловечивались, я, умудрённый опытом, приставил остриё Альдбрига к шее Комодриана.
– Я тебе, что? На дурака похож? То, что ты сейчас вернул гвардейцев в их прежний вид – ещё не значит, что ликантропия более не висит над ними!