Легенды Танайры. Герои, которых не было
Шрифт:
Дует и дует, и дует – ветер.
Статен, высок и, наверное, смел,
В год этот не урожайный – третий.
Рыцарь эльфийский трубит звучно в рог.
Дует и дует, и дует – ветер,
С шеи срывая мой в клетку платок,
В месяце этом уж будет третий.
– Посмотрите, она еще что-то там бормочет!..
– Все что надо она сказала, милорд.
– Вы послали людей, чтобы проверить сведения?
– Три часа назад, как только получил их. Здесь, в Новелене, есть подтверждение. В квартале оружейников, в подвале трактира
– Не переусердствуйте, эстер. Они граждане Новелена, я не хочу, чтобы они выглядели вот так…
Она поняла, что говорят о ней. Два голоса. Три человека.
Тот, что пекся о гражданах Новелена, был начальником стражи, Старос Варкат. Низкорослый и широкоплечий, с круглым, исполосованным шрамами лицом.
Второй, стоявший у стола с пыточными инструментами, был старшим дознавателем и являлся полной противоположностью начальника стражи. Высокий, узкоплечий, с узким же лицом, которого никогда ни касалось ничего кроме бритвы тупейного художника и потому гладким и лощеным, как кожура спелого яблока. Его именем пугали в Новелене детей. «Дикан Эльтест придет за вами», – говорили шепотом родители своим чадам, чтобы те кушали опостылевшую им манную кашу. И те глотали ее, даже не жуя.
Последним, тем, что стоял ближе всех и молчал, был палач. Уже третий за последние два дня, если, конечно, прошли именно два дня, потому что Алейна под пытками уже давно потеряла счет времени.
У него, как у прочих заплечных дел мастеров, не было «лица», лишь черная маска демона. Она знала лишь, что первый любил выдирать с мясом ногти, второй – снимать кожу, а третий – ломать кости. Но что палачи делали похоже, так это уставали, поэтому менялись через определенное время и шли домой, к жене и детям, счастливые и веселые от того, что их рабочее время подошло к концу. Последнего она, правда, не знала, иначе сломалась бы намного раньше.
– Хочет быть рыцарь эльфийский со мной.
Дует и дует, и дует – ветер.
Быть предлагает эльфийской женой,
Самой красивой женою – третьей.
Я не хочу и об этом кричу.
Дует и дует, и дует – ветер.
Лучше помост и в петлю к палачу
Или – болтаться нагою в клети.
Ее губы шевелились, но голоса она не слышала. Один глаз, заплыв, не видел совсем, в другом двоилось, отчего ее мучителей в камере для пыток становилось в два раза больше. От боли в груди она почти не могла дышать, при каждом вдохе внутри чувствовалось, как что-то скрипит и щелкает, при каждом выдохе раздавался свистящий неприятный звук.
– А что с татуировками?
– Как выяснилось, это не татуировки в том смысле, который вы подразумеваете, лорд Эльтест. Это человеческая кожа, снятая с предплечья рыцаря-жреца и каким-то способом приживленная этой Скрытой. Поэтому Меченые не могли распознать ее, даже столкнувшись с ней лицом к лицу. Нам повезло, что она случайно попала на улице на процессию, которую они устраивают в последний день месяца.
– Сколько их было?
– Восемь. Это Меченых, обычных служителей еще было с полтора десятка.
Алейна закашлялась, по подбородку потекла кровь. Да, вместе эти ублюдочные служители Солнца почувствовали ее. Смогли выделить в толпе и поймать. Обычно Меченые убивают Скрытых, как они любят называть игроков, застрявших в онлайн-игре, но с ней поступили иначе. Поняли, что она особенная. Отдали Дикану Эльтесту. Знали, что он сможет то, что не смогут они.
А начиналось все хорошо, точно по разработанному плану. Она заложила пять магических бомб в Бэре, шесть в Касте и четыре в Новелене. В нужный момент они должны были обрушить части стен, башни, даже уничтожить ворота в город.
Но этому случиться уже было не суждено. Конечно, оставались еще такие же, как она, около двух десятков, насколько знала Алейна. Но по отношению к ней все было кончено.
Рыцарь эльфийский в ответ мне кричит.
Дует и дует, и дует – ветер.
Вторят ему бестолково грачи:
«Сделай для рыцаря дело, миледи.
Сшей мне рубашку из тонкого льна.
Дует и дует, и дует – ветер.
Сшей мне без ниток, иголки, одна.
Если так хочешь одной – до смерти!
Если сошьёшь ты – в колодце пустом –
Дует и дует, и дует – ветер –
Прополоскай же рубашку потом,
Если не хочешь со мной – до смерти!
Высуши ты на терновых ветвях –
Дует и дует, и дует – ветер –
Эту рубашку, миледи, на днях,
Если не сможешь – со мной, до смерти!»
Песня просто звучала у нее в голове. Говорить Алейна уже не могла.
Она рассказала им все. Теперь они знали не только ее поддельную историю. Это про то, что ее зовут Алейна Бранс, что родом она из Атиды, небольшого городка на западе Луканы, что является ученицей местного мага воздуха, старого Овельса Хлода, и что в Новелен она приехала проведать свою тетушку Лидию Омерсельт.
Кстати, женщина с именем Лидия Омерсельт и правда существовала и могла даже подтвердить, что у нее есть родственные связи в Атиде в виде несносной и вечно попадающей в неприятности племянницы. Правда, на самом деле племянницы у нее никакой не было. А был небольшой сундучок с золотыми монетами старой чеканки еще с профилем предыдущего императора Денера Третьего. Эти деньги Омерсельт получила за то, что если бы к ней пришла городская стража, она бы подтвердила историю Алейны Бранс. Но к ней пришла не стража, а сам старший дознаватель с людьми дома Эльтестов, Кровавого дома, в котором он числился в качестве первого наследника.
У ненастоящей тетушки Алейны реквизировали в пользу городской казны сундук с монетами и на старости лет посадили в одну из камер Красного дома, или Башни-Наоборот, чьи основные помещения находились в основном глубоко под землей. Безусловно, она рассказала то, что знала, и даже то, что не знала. На то он и Красный дом.
– Добейте ее и сбросьте в подземную реку.
– Да, лорд Эльтест, я позову солдат. Заканчивай здесь! – последнее относилось к палачу.
Алейна закрыла глаза.