Легенды верного сердца. Сборник рассказов
Шрифт:
–А Вы прям поэт.
–Угадал. Я тут песню придумываю…Правда, получилось пара строк, – смущенно улыбнулся дядя Коля. – И гитара – вот есть, – притянул он к себе черный футляр, – Вот она, родная. Хочешь сыграю?
– Конечно, хочу, – отозвался Петр и откинулся на стену купе, устраиваясь поудобнее.
Николай начал перебирать пальцами по струнам, и купе заполнила кристальная музыка, от которой у молодого человека защемило в груди. Она навеяла воспоминая, о чем-то таком далеком, но в тоже время таком родном. А потом он запел:
«Светит
Снова мы оторваны от дома,
Снова между нами – города,
Взлетные огни аэродромов».
Эти звуки напомнили Петру о доме, где он очень давно не был. О самом любимом городе – Петербурге. О его рассветных огнях: когда солнце только озаряло город, купола Спаса– на –Крови, переливаясь, еще больше становились похожи на леденцы, а Спасский собор отливал золотом.
Тем временем за окном уже опускалась ночь. На небосвод вышел тонкий месяц, который собрал вокруг себя множество маленьких серебряных звёзд. Одна из них сорвалась с ночного полотна и полетела вниз. Петр улыбнулся ей, закрыл глаза и загадал свое самое заветное желание. Под мирный стук колес, и песни Николая, молодой человек сам не заметил, как уснул.
Рассветные огни оповестили о скором прибытии и разбудили парня. Протерев глаза, он выглянул за дверь купе, и вдалеке поезда увидел знакомый силуэт. В его голове всплыли сцены из «Лебединого озера».
– Да нет, не может этого быть, – прошептал юноша.
– Что не может быть? – окликнул со своей полки дядя Коля.
– Не может быть, что мы так быстро приехали, – улыбнулся молодой человек. – Пора на выход. Спасибо Вам за прекрасные песни и теплую компанию.
– И тебе, мальчик. Но мы не прощаемся. Ты еще узнаешь обо мне. А с девушкой удачи, желаю найти ее и не потерять вновь.
Петя улыбнулся, собрал вещи и вышел в коридор. Он уже хотел направиться в тамбур поезда, как услышал голос:
– Извините, пожалуйста, могли бы Вы мне помочь?
– Да, конечно.
Юноша поднял глаза и увидел ее. Ту, которую искал так долго. Чье лицо он бережно хранил в памяти. До боли знакомые черные локоны, которые были рассыпаны по плечам и сияющие огромные зеленые глаза.
– Это Вы! – воскликнул молодой человек, но вовремя опомнился. – Меня зовут Петр, а Вас?
– Елена, – улыбнулась ему девушка, а ее щеки загорелись румянцем.
Стук колес поезда отмеривал последние минуты путешествия. На горизонте уже виднелись очертания города. После долгой разлуки с Петербургом, они возвратились домой.
Свобода выбора
Первый день
Таня сидела на полу своей собственной комнаты. Правая рука жутко затекла. Она ее разминала как могла: шевелила пальцами, старалась поднимать и опускать, но движения
«Как они могли поступить так со мной? Как же они не понимают? Почему они такие тупые? Они хотят, чтобы я была как они. Трупоеды! Убийцы! Нет! Они не дождутся! Я лучше умру, чем подчинюсь кровавым правилам их жизни!»
Она читала в Интернете, что к ней плохо отнесутся, если она встанет против всех, но она не думала, что так жестоко.
В комнату вошел Антон Николаевич, принес ведро, наполовину наполненное водой. Взглянул на Таню, вздохнул. Таня молча прожгла его ненавидящим взглядом. Антон Николаевич поставил ведро, так, чтобы она могла до него дотянуться и не сказав ни слова, направился к двери.
Целый день в комнату никто больше не заходил. Таня слышала шаги, смех, голоса людей. Людей, которых недавно очень сильно любила, а теперь так люто ненавидела каждой частичкой своей души.
В туалет хотелось ужасно, но воспользоваться ведром не давала гордость.
Вечером вновь открылась дверь. Вошел Антон Николаевич, кинул перед Таней сверток и поставил на пол пластиковый кувшин для холодной воды, который обычно стоял на кухне. Таня скривилась и пнула сверток ногой. Антон Николаевич проводил его взглядом и тихо произнес: – Как хочешь.
Сверток отлетел в угол комнаты и развернулся. Это была подушка, завернутая в шерстяное одеяло.
Антон Николаевич ушел, прикрыв за собой дверь. От его спокойствия Таню взяла такая злость, что она, не думая, схватила кувшинчик и запустила ему в след. От удара о закрытую дверь крышка отлетела в сторону, и вода каскадом брызг хлынула на пол.
Поняв, что воды больше не принесут, а жажда жжет все больше и больше, Таня подтянула колени, обняла их свободной рукой и разревелась:
– Суки! Сволочи! Убийцы!
В соседней комнате увеличили громкость телевизора.
Ее трясло.
Как уснула, она не помнила. Видимо слезы перешли в забытье сна.
День второй
Проснулась Таня, почувствовав, что кто-то вошел в комнату. Она подняла голову. В комнате был Антон Николаевич. Подняв подушку и одеяло с пола, положил их на кровать, затем, тряпкой собрал разлитую воду с пола. Ушел.
Таня облизала сухие губы и попробовала сесть. От сна на голом полу, все тело ломило.
Живот сводило тупой болью. Пришлось плюнуть на свою гордость. Придвинув ведро к себе, долго возилась с джинсами. Не так-то просто их, оказалось, снять одной рукой. Сесть на ведро тоже не получилось. Пришлось стоять в раскоряку.
Через час Антон Николаевич заглянул к ней. Вынес ведро. Принес воды.
– Если и эту воду разольешь, то получишь следующую порцию только вечером, – сказал он, ставя перед Таней кувшин, пристально глядя в глаза.