Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

Уайльд Франческа Сперанца

Те приметы прошлого, которые все еще сохранились, – из тех тысяч, что были уничтожены, – показывают нам, что, по крайней мере, те области Ирландии, где они существуют, некогда были густо населены даже во время пастушеской стадии развития. И если в ходе событий, над которыми не властна деятельность человека, вызванных воздействиями, о коих мы так недавно скорбели и все еще продолжаем оплакивать, но не можем предотвратить, мы снова становимся пастушеским народом – то мы лишь возвращаемся к той форме существования, к которой наша страна в особенности хорошо приспособлена и которая первоначально и была, как я думаю, ей суждена: быть самой лучшей в мире почвой для зеленой травы и растений.

Пастушество было обычным, одним из древнейших и, несомненно, самым продолжительным по времени способом существования в Ирландии; и хотя положение изменилось из-за внутренних разногласий, вторжений, конфискаций и чужеземного правления, о нем еще помнят люди, среди которых его влияние – дремлющее, но еще не умершее, время от времени проявляется в вопросах арендаторских прав. Много лет назад я доказал по останкам животных, обнаруженных в наших фортах, в болотах и в кранногах, что века за веками, до того, как улучшенные короткорогие породы скота и овец стали вызывать на наших сельскохозяйственных выставках восхищение всей Европы, у нас

были породы крупного рогатого скота, которые и сегодня еще не превзошли даже лучшие породы Голландии и Великобритании и которые в наши дни не имеют себе равных даже среди тех, что пасутся на плодородных равнинах Мита, Лимерика и Роскоммона, или по всей золотой долине Типперери. Тогда мы были народом, выращивавшим скот и питавшимся мясом; скот был нашим богатством; наши войны были за скот, выкупы за наших князей платили скотом; наши налоги платили скотом; цена, уплаченная за наши самые драгоценные манускрипты, была в коровах. Даже в сравнительно недавние времена наши боевые плащи делали из кожи; и торговля и обмен шли через Pecuniae нашей страны; и «Похищение быка из Куальнге», самый знаменитый стихотворный [161] роман в Европе после «Песни о Нибелунгах» – это всего лишь рассказ о набеге из Коннахта в Лаут с целью угона скота в царствование Медб, королевы Коннахта – персонажа, о котором мы узнаем из Шекспира под именем «королевы Маб» в «Сне в летнюю ночь». И хотя англо-норманнское завоевание обычно приписывается любви старого, одноглазого, с хриплым голосом, шестидесятилетнего короля Лейнстера к Дерворгилле (надо полагать, привлекательной, но лишь немногим его младше), которая стала Еленой ирландской Илиады («Вновь места завиднелись родные, где оставил жену я мою»…) [162] , она была лишь незначительным довеском при угоне скота с долин Бреффни по болотистым склонам Шемора.

161

«Похищение быка из Куальнге» не является стихотворным произведением: в нем есть лишь отдельные стихотворные фрагменты. Ошибка вполне простительная, так как впервые «Похищение» было опубликовано полностью только в 1905 году.

162

У. Уайльд цитирует стихотворение Томаса Мура «Песня О’Рурка, князя Бреффни», написанное от имени мужа похищенной Дерворгиллы. Перевод В. Топорова.

Борома, или дань скотом, которую король Тары требовал с лейнстерцев, возможно, была причиной величайшей внутренней войны, которая когда-либо сотрясала такое небольшое пространство на европейской земле столь продолжительное время. Эта дань скотом, которая уплачивалась раз в три года (помимо 5000 унций серебра, 5000 плащей и 5000 бронзовых сосудов), состояла из 15 000 голов скота различного вида, стоимость которых, по нынешним ценам на скот, могла доходить примерно до 130 000 фунтов стерлингов. Дань скотом, которую также платил князь или королек Кашеля до времени примерно тысячу лет назад, была 6500 коров, 4500 волов, 4500 свиней и 1200 овец; в общем и целом 16 700, или, если брать нынешние цены на скот, между 80 000 и 100 000 фунтами стерлингов. В дополнение к этому мы читаем и о лошадях и ценных предметах различного рода.

Бриан О’Кеннеди, который изгнал викингов с берегов Клонтарфа, получил прозвище Борома оттого, что снова наложил эту дань скотом. И в Leabhar-na-Garth, или древней «Книге прав» [163] и привилегий королей Ирландии статистика по скоту, которая там приведена, показывает, что ирландцы были только пастушеским народом; и весь текст и тон ирландских анналов и преданий и заметки о войнах Десмондов и О’Нейлов подтверждают эту мысль.

Великие раты Ирландии, где люди запирали на ночь свой скот, были ошибочно названы «датскими фортами», но, когда у шанахи требуют дальнейших сведений относительно даты их постройки, они говорят: «Это делали те, старые датчане, что пришли с Юлием Цезарем». Однако если расспросить старых, неграмотных людей, что говорят по-ирландски, то они расскажут вам, что строил их «добрый народ» и что там живут феи. Отсюда и почитание, которое в значительной степени способствовало их сохранению; и я не сомневаюсь, что те древние местные и почитаемые тернии, что все еще украшают их склоны или вершины, – это истинные потомки тех живых изгородей, что помогали образовывать брустверы или ограды с кольями на их вершинах.

163

«Книга прав» (Lebor na Cert, в более современном написании Leabhar na g-Ceart) приписывается ученику святого Патрика Бенигну; на деле она не древнее XI века. Впервые издана в 1847 году Д. О’Донованом от имени Кельтского общества, активным участником которого был У. Уайльд.

Форты практически всегда находятся на самых лучших пастбищах, так что если кто-нибудь из моих друзей сейчас спросит меня, где они могут сделать самое лучшее капиталовложение в землю, то я без страха отвечу: «Везде, где вы найдете еще сохранившиеся самые древние раты»; и я знаю, что многие из наших призов за лучший скот были вручены за овец и быков, которые паслись на поросших травой землях, очищенных и удобренных древними кельтами более тысячи лет назад, и почву на которых не переворачивали столетиями. Первоначально это были не мягкие склоны, разнообразившие поверхность земли, а насыпи или валы с отвесными стенами с внешним рвом, на котором воздвигали прочный палисад для защиты от людей или зверей, – подобную постройку все еще можно видеть в новозеландском краале. Строитель ирландского рата был умелым ремесленником и пользовался большим уважением, и занимал достойное положение на великих праздниках Тары, – лишь второе место после оллама и врача. То, что почва, на которой они строились, была не только первоначально богатой, но и несет на себе следы усилий человеческих рук, доказывает тот факт, что теперь ее часто переворачивают на соседний дерн как самое лучшее удобрение. Внутри этих ратов, некоторые из которых имеют двойные или даже тройные валы, строились жилища людей и их властителей; последних часто хоронили внутри курганов или под кромлехами, которые все еще существуют внутри крепостей, как, например, в «Кольце гиганта» близ Белфаста. В некоторых случаях в их склонах и в центре их есть каменные пещеры, которые, возможно, использовались как кладовые, амбары или места убежищ.

Древнейшим историческим племенем Ирландии был скотоводческий народ, именовавшийся Фир Болг; утверждают, что они были греческого

или восточного происхождения – возможно, ветвью той великой кельтской расы, которая, пройдя через всю Европу и по ее берегам, нашла себе наконец пристанище в Ирландии. О фоморах, людях Немеда и других менее значительных завоевателях мы говорить не будем, поскольку они не оставили после себя ничего, по чему мы могли бы заметить их след. Древние хронисты говорят, что они произошли прямо из Ноева ковчега и ведут свой род по прямой линии от Иафета. Приход дочери фараона из Египта с кораблями также можно считать апокрифическим. Но Фир Болг – это начало нашей подлинной истории. У них были законы и общественные учреждения, и они установили монархическое правительство на прославленном холме Тары, вокруг которого возникли наши древние центры цивилизации и где теперь находится большая часть этих великих пастбищ – те самые равнины Мита, чьи благодетельные качества затмевают все в мире и чьи мясные продукты, которыми они снабжают соседние страны, – предмет всеобщего восхищения.

Не могу сказать, что Фир Болг был человеком культурным, но я полагаю, что он был пастухом и земледельцем. Сомневаюсь, что он знал хоть что-то – в любом случае знал не много – о металлургии; но из этого не следует, что он был просто дикарем, не больше, чем маори Новой Зеландии, когда мы впервые вошли в соприкосновение с ними.

Фир Болг были людьми небольшого роста, с прямыми волосами, смуглыми; часть их наследников живет среди нас и до сего дня. Один знаток генеалогий (их собственный соотечественник, обитавший в Голуэе примерно двести лет назад) описывал их как темноволосых, разговорчивых, коварных, склонных к бродяжничеству, непостоянных, «разрушающих любой совет и собрание» и «распространителей несогласий». Я полагаю, что они, наряду со следующими двумя расами, которые я намереваюсь описать, образовывали основную массу нашего так называемого «кельтского» населения – воинственного, при возможности кочевого, терпеливого, сварливого, однако феодального по натуре и верного своим вождям, способного к тяжелой работе при кратковременном усилии (как при ежегодной эмиграции в Англию), не скупого, но, когда удовлетворены непосредственные нужды, ленивого, особенно зимой.

К этим физическим и умственным характеристикам, описанным Мак-Фирбисом [164] , позвольте мне добавить необычное сочетание синих или сине-серых глаз и темных ресниц со смуглым цветом кожи. Кроме Ирландии, эту особенность я заметил только в Греции; рот и верхняя губа нехороши, но нос обычно прям. Во многом эта и последующая раса обладают особенностью, о которой не пишут другие авторы, – гортань, или, как ее обычно называют, адамово яблоко, очень ярко выдается и становится еще более заметной, поскольку шея не покрыта. Слой этого древнего населения все еще существует в Ирландии наряду со светлолицыми представителями племен богини Дану, и он образует основную часть работников ферм, которые в народной речи называются Spalpeens – те, что ежегодно эмигрируют в Англию. В Коннахте они теперь в основном занимают круг, который включает места соединения графств Мэйо, Голуэй, Роскоммон и Слайго. Они наряду со своими светлолицыми братьями (на данный момент наиболее многочисленными) обитают также в Керри и Донеголе; и почти все они говорят по-ирландски.

164

Мак-Фирбис Дуальд, ирл. Дубалтах Мак-Ир-Висих (Dub-haltach Mac Fhir Bhisigh, ок. 1600—1671) – один из последних ученых-хранителей ирландской традиции. Происходил из наследственной семьи историков и переписчиков, известной с XII века. Переписал многие ирландские тексты («Хроника скоттов», уникальный законодательный трактат «Вторые суждения немедов») и тем самым спас их от уничтожения. Составил огромную «Книгу генеалогий», где изложил генеалогии ирландских племен и родов от заселения Ирландии; полностью это сочинение было издано только в 2004 году: его объем составляет более трех тысяч страниц. Предисловие, из которого взяты цитаты, приводимые у У. Уайльда, цитировалось отдельными фрагментами в научной литературе XIX века. Скорее всего, перевод, который цитирует Уайльд, принадлежит великому ирландскому антикварию Юджину О’Карри (1794—1862): он приводит большой фрагмент сочинения Мак-Фирбиса в своей книге «Лекции о рукописных материалах древней ирландской истории».

По статистике, представленной нашей Большой мидлендской западной железной дорогой, я вижу, что в среднем 30 000 этих людей, в основном наследников темноволосых Фир Болг и светлых племен богини, ежегодно эмигрируют в Англию, чтобы работать на уборке урожая; это очень выгодно как для английского фермера, так и для ирландского ландлорда. Площадь пахотной земли для этих людей составляет от двух до шести акров.

Связывая эту расу с остатками прошлого, я считаю, что именно они были первыми строителями ратов или земляных курганов и оград; что они в основном хоронили своих умерших без кремации и, если речь шла о выдающихся людях – в кромлехах или курганах. Головы у них были овальные или длинные в передне-заднем диаметре и довольно сплющенные по бокам; примеры этого я уже приводил и подробно обсуждал, когда я впервые опубликовал свои этнологические изыскания, которые были полностью подтверждены покойным Андреасом Рециусом [165] . Однако не стоит, даже если это позволяют соображения места и уместности, упоминать о таких вещах, поскольку в большой работе Crania Britannica [166] содержатся литографии типичных представителей этой длинноголовой расы.

165

Рециус Андреас (1796—1860) – шведский антрополог, разработавший понятие черепного указателя (отношение максимальной ширины черепной коробки к максимальной длине).

166

Имеется в виду работа: DavisJ.B.,ThurnamJ.Crania britannica. Delineations and descriptions of the skulls of the aboriginal and early inhabitants of the British islands: with notices of their other remains. London, 1865.

Следующие иммигранты, о которых сообщают нам анналы, – это племена богини Дану – люди крупные, со светлым цветом лица и весьма замечательные; воинственные, энергичные, прогрессивные, умелые в обработке металла, музыкальные, поэтичные, знакомые с искусством исцеления, умелые в друидизме и, как считалось, адепты некромантии и магии; несомненно, это результат народных представлений, возникших из-за их более обширных познаний, прежде всего в плавке и приготовлении орудий, оружия и украшений. К этим двум расам восходит мифология фей Ирландии.