Легион павших. VI - VII Акт
Шрифт:
— О, я однозначно попробую.
Его обещание прозвучало, как угроза.
– 20 -
Клык демонстративно отказывался заходить в палатку. Он жался к ноге Химеры, топорщил шерсть и рычал.
— Идем уже. Никто тебя не тронет, если сам не напросишься.
Грив зарычал громче, но подчинился.
Пускай история о ранах, о которых Райз позаботился меньше часа назад, и была банальным прикрытием, он все равно
— Тихо, Клык. Ляг, — приказал Райз и потрепал грива по шее — в благодарность за то, что тот уведомил о присутствии постороннего, чью энергию духа Райз не видел и не ощущал. — Ц-Цузу, ты здесь, да?
Он не ждал, что тот ответит, и вскоре продолжил:
— Ты не присутствовал во время обсуждения плана, и я не знаю, связывался ли ты с Шикти. Ввиду этого хочу попросить: прояви терпение и не суй мне палки в колеса. Я все сделаю.
Присутствие крикуна все усложняло, но Райз знал, что просто не будет. Контролировать каждое свое слово, не совершать резких движений, которые крикун мог бы превратно истолковать — с этого момента жизнь превращалась в дурацкий спектакль на глазах у зрителя-привереды. Ошибки недопустимы.
Полог у входа сдвинулся, и Аелитт проникла внутрь. Она ведь ничего не слышала? Нет, не должна была. Райз говорил шепотом, да и крикун не явился бы, будь это рискованно.
— Мне казалось, ты от мышонка теперь и на шаг не отойдешь. Вцепишься зубами и когтями и не будешь отпускать.
— Путаешь меня с собой, Аелитт.
Фурия приблизилась и без стеснения села рядом, откинулась на плечо Клыка. Грив недовольно заворчал, но на этом его возмущения закончились.
— Он мне должен. За покусанных сестер, — пояснила Аелитт и легонько щелкнула грива по уху. — Умный зверь.
Райз отнял от бока Клыка пропитанную спиртом тряпку и изучающе посмотрел на фурию.
— Что тебе нужно?
— Хотела узнать, пришел ли ты к соглашению, — Аелитт придвинулась ближе и тихонько, вкрадчиво прошептала: — С рыцарями Орды.
— О чем ты?
— Райз, зачем ты притворяешься? — на губах фурии появилась не понимающая улыбка. — Ладно мышонок. Ему лучше не видеть настоящее лицо этого мира. Но ведь я прекрасно понимаю тебя и твою цель. У меня она такая же.
— Примкнуть к Орде? — уточнил Райз.
— Сохранить жизнь мышонка. А Орда... это всего лишь средство. Горькая пилюля, которая не понравится мышонку, но если это спасет его жизнь, я согласна помочь тебе скормить ее ему.
Райз усмехнулся. Аелитт всерьез рассчитывала, что это сработает? Или решила выстрелить из всего, что есть, и ждать, какой из снарядов попадет в цель?
— И когда я успел завоевать столько твоего доверия, что ты полагаешь, будто я не передам Къярту твои слова?
— Ты ничего ему не скажешь.
— С чего ты взяла?
— А зачем тебе говорить ему это? Ты же хочешь спасти его, а не расстроить. Брось, Райз, мы с тобой на одной стороне. Тебе нужен союзник.
— Мне нужно обработать раны Клыка. А тебе лучше вернуться к Къярту. Пока ты еще можешь это сделать.
— Фу, как невежливо с твоей стороны. Почему ты не можешь быть таким же заботливым и милым, как тогда? Из-за этой девчонки?
Аелитт села вплотную к нему: ее бедро уперлось в бедро Райза, а грудь прижалась к его руке. Она проскользила когтем по его плечу к шее, заметила оставленные Ц-Цузу раны, сладко улыбнулась. Когда она была еще жива, ее прикосновения, обжигающе горячие, будоражили. А сейчас... нет, сейчас дело было не в ней, а в нем и в нежелании его мертвого тела будоражиться.
Не сводя с Райза взгляд, Аелитт прошептала:
— Разве тебе не нравилось, когда мы были вместе?
— Если бы мне нравилось, ты бы сейчас была чуть больше живой, — он поймал ее руку, поднес к лицу и коснулся тыльной стороны ладони губами. — И куда более теплой. Но ты же меня так просто не оставишь, да?
— Нет, не оставлю, — она отрицательно покачала головой и бесстыже прижалась.
Клык возмущенно рыкнул и накрыл морду лапой.
— Тогда я сам уйду, — Райз отпустил руку Аелитт, поднялся на ноги и бросил ей пропахшую спиртом тряпку. — Раз пришла, позаботься о Клыке.
Пока Аелитт не успела ничего предпринять, Райз сбежал. Вот же неугомонная.
Выйдя из палатки, он поискал взглядом оставленные Ц-Цузу следы — все же крикун не невесомая бабочка — но ни в молодой траве, ни в грязи так ничего и не обнаружил.
Чтобы принять решение, как поступать дальше, нужно было придать красок последнему оставшемуся белому пятну.
Быстрым шагом направляясь к Химере, Райз прекрасно осознавал, что находится не в самом благодушном расположении духа. Теперь он мог сколько угодно созерцать последствия своих действий и всей ситуации в целом: Кару, забившуюся в дальний угол, окруженную феерией красок, среди которых не было ни одной не раздирающей ему сердце; Къярта, чье душевное состояние было как никогда шатким, и, что самое гадкое, ожидалось, что это должно его порадовать.
«Будь ты проклят, Химера», — подумал Райз, остановившись перед исполином. Вслух же сказал:
— Эй, рогатый! Мне здесь Къярт по секрету шепнул, что ты, оказывается, общительный малый. Ну так что, не хочешь перекинуться со мной парой словечек?
Настолько оголтелую наглость Химера воспринял в штыки. Он резко пришел в движение, поднял руку и ткнул нахала когтем в лоб.
Райз ожидал, что после такого ответа, он, как минимум, окажется на земле, а как максимум, ему оторвет голову. Но вместо этого дневной свет померк, уступив место ночной тьме. Выстроившиеся кольцом вокруг Химеры палатки исчезли. Исчез и сам исполин.
Лунный свет пролился платиной на верхушки деревьев и клыкастые склоны скал. Они зажали в тиски долину, на которую открывался отличный вид с отрога, на котором оказался Райз. Щеки и лоб лизнуло тепло костра. Пламя трещало хворостом, посылало искры в щедро усыпанное звездами небо.
Райз приблизился к огню и посмотрел на лежащую рядом шкуру, с валяющимися на ней листами бумаги и игрушками в форме птиц. Присел, взял несколько рисунков. Изображения крылатых несомненно принадлежали руке ребенка. Это здесь во время призыва Химеры очутился Къярт?