Легион призраков
Шрифт:
Саган стоял неподвижно и молча смотрел на Камилу. Его темные глаза наполнились холодным, непроницаемым мраком, который, казалось, тенью обволакивал Камилу.
Камила съежилась под этим мрачным, неподвижным взглядом.
— Вы еще дитя, — после долгого молчания сказал ей Саган. — Что вы знаете о любви и жертвенности? Но придет время — узнаете. — Саган перевел взгляд на королеву. — Ваше величество, — сказал он ей и низко поклонился.
— Милорд, — тихо ответила она, едва соблаговолив проститься с ним.
Бросив последний взгляд на Камилу, он ничего больше не сказал и удалился.
На некоторое время воцарилось молчание. Астарта задумчиво смотрела вслед Сагану, хмуря брови. Камила казалась растерянной и испуганной. Таск вновь обрел спокойствие, решив не вникать в тонкости ситуации.
— Выпить бы чего-нибудь, — сказал он, намереваясь поскорее убраться обратно в свою каюту. — Простите, миледи, с вашего позволения я удалюсь. — Он неловко поклонился, резко повернулся на каблуках и чуть не налетел на Цинтию.
— Хелло! — сказала Цинтия, улыбаясь ему, и взяв Таска за руку, снова повернула лицом к Астарте и Камиле. — Вы бы представили меня дамам.
— Ох, мне и в голову не приходило, что я буду тут нарасхват, — понизив голос, сказал Таск в надежде, что Цинтия поймет его и уведет отсюда.
— Кому вы нужны? — сказала Камила, глядя на Таска скорее печально, чем гневно. — Как вы могли предать его, Таск? Вы же друг Дайена!…
— Да? Хорошим же он был мне другом в эти последние три года, нечего сказать! — усмехнулся Таск, чувствуя руку Цинтии на своей руке, ее пристальный взгляд на себе, сознавая, что она ловит каждое его слово. — Я помог возложить эту проклятую корону на его голову и что получил в награду? Он бросил меня, мою жену и ребенка на произвол судьбы. Умри мы хоть с голоду — ему было бы все равно.
— Но если бы вы только обратились к нему, Таск! Если бы вы дали знать о себе…
— Приползти к нему на брюхе, явиться перед ним жалким попрошайкой? Ему бы это очень понравилось! Я и так обязан ему своей жизнью. Представляю себе, каково это было бы задолжать ему еще и деньги! Нет уж, у меня свой путь в этой галактике. Пойдемте, — обратился он к Цинтии. — Эта компания слишком важная для такой пешки, как я. Но за выпивку для вас я заплачу.
Таск был благодарен Цинтии за то, что она уводит его отсюда. Его тирада прозвучала весьма убедительно. Чертовски убедительно! Слова рождались в неведомой ему самому глубине его сознания, в черной и мрачной глубине и вырвались наружу, как гной из нарыва, в который всадили иглу. Неужели он говорил то, что думал на самом деле? Обижен ли он был на Дайена? Держал ли на него зло?
«Зачем я здесь? — спрашивал себя Таск. — Саган ли втянул меня в это дело или я сам втайне предвижу падение Дайена?»
— Это глупо. Кажется, крыша у меня уже поехала, — пробормотал Таск, проводя рукой по своим густым курчавым волосам. — Я не верю Сагану, а теперь перестаю верить даже себе самому.
— Что вы сказали? — спросила Цинтия, почти вплотную приблизившись к Таску.
— Ничего, ничего, — промямлил наемник.
— Не позволяйте ей морочить вам голову, — Цинтия метнула хитрый взгляд в ту сторону, где остались сидеть Астарта и Камила, безутешные, как будто выставленные напоказ в качестве дорогих экспонатов. — Как сказал лорд Саган, одна из них еще ребенок. А жена этого узурпатора — паршивая дрянь. Вы все сделали правильно, Туска. И сами знаете это.
— Да, я знаю это, — сказал Таск.
Он рад был бы напиться в этот вечер, но знал, что лучше не делать этого. Прежде чем он избавился от Цинтии, пришлось целых полчаса показывать ей фотографии маленького сынишки Джона. Принц Флэйм больше не проявлял к Таску интереса. Саган давно уже принес собравшимся свои извинения и удалился. Камиле и Астарте тем временем тоже разрешили вернуться в отведенные им комнаты. Таск улучил момент и незаметно ускользнул из зала. Он в одиночестве прошел свой путь обратно в каюту, которую уже начал воспринимать как собственную тюремную камеру.
Таск улегся в постель, и его мысли, как иголки, впивались в нарывы, гноящиеся у него в душе. Окончательно убедившись, что он безнадежно гнусное человеческое существо, Таск погрузился в тяжелый, беспокойный сон.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Дайен сидел в своем кабинете и подписывал кипу ежедневных бумаг, выводя своей старомодной чернильной ручкой привычные линии и закорючки. Когда эта процедура завершилась, Д'Аргент собрал документы, на многих из которых красовалась королевская печать, передал их слуге-автомату и начал наводить порядок на письменном столе Его величества.
Покончив с этим, личный секретарь Дайена проинструктировал посыльного, объяснив слуге-автомату, что необходимо сделать. Когда тот, жужжа, удалился из кабинета, секретарь сказал приглушенным голосом:
— Сэр Джон Дикстер ожидает, когда Ваше величество соблаговолит принять его.
— Очень хорошо. Отмените остальные утренние встречи.
— Да, сир. Но…
Дайен, оторвавшись от чтения доклада, поднял на Д'Аргента глаза:
— Что еще, Д'Аргент?
— Сегодня утром вы собирались принять Мандахарина Туску. Отменить?
Дайен с облегчением вздохнул, откинулся на спинку кресла и устало улыбнулся:
— Я и забыл, что это сегодня. Это первый его визит за прошедшие три года. Нет, встречу не отменяйте. Совместите ее по времени с завтраком.
— Да, сир.
— Премьер-министра вы уже вызвали?
— Он будет здесь после полудня, Ваше величество.
— Лучше передвиньте пресс-конференцию на более ранний час. — Дайен потер правую ладонь. Шрамы не давали ему покоя. — К тому времени у нас будет интересное сообщение для прессы.
— Да, сир. Ваш чай остыл. Подать вам новый?
— Спасибо, — рассеянно отозвался Дайен.
Д'Аргент быстро унес остывшую чашку чая и вернулся, принеся целый чайник, от которого шел пар, и кофейник для адмирала, вошедшего в кабинет короля вместе с личным секретарем.
Дайен встал навстречу Дикстеру и обменялся с ним рукопожатием:
— Какие новости, сэр?
— Прошу прощения, Ваше величество, — никаких, — уныло ответил Дикстер.
Огорченно вздохнув, Дайен снова сел. Д'Аргент налил в одну чашку чай, в другую — кофе, выждал секунду: не будет ли каких-нибудь новых поручений — и бесшумно выскользнул из кабинета.