Легион против Империи
Шрифт:
— Максимин Фракиец тоже так думал, — напомнила Корнелия. — И его убили собственные солдаты.
— Потому что им было нечего жрать, — буркнул Черепанов.
Смерть императора Максимина была большой удачей для наместника Геннадия Павла, но как человек, он был глубоко огорчен. Фракиец был великим человеком не только по росту, но и по духу.
— А у меня запасы зерна — на год вперед, — похвастался Геннадий. — И можно всегда пополнить.
— Ты — муж, тебе виднее, — не стала спорить Корнелия. И перевела разговор на другую тему: — Алексей еще
— Вернется, куда денется, — отмахнулся Черепанов.
— Анастасия ходила к гадателю.
— Что?! — изумился Геннадий. — Она же — христианка! Она же их…
— Я ее уговорила, — спокойно сказала Корнелия. — Ей приснился дурной сон.
— Вот как? — Черепанов гадателям не верил ни на грош. То есть обращался, когда требовалось по местным обычаям, не чаще.
А с чего бы им верить, если он отлично знал, сколько стоит положительный результат. Немного денег, угроза «лишить покровительства» — и внутренности «говорят» исключительно то, что требуется, а облака и птицы бороздят небо в заказанных заранее сочетаниях.
— Гадатель сказал: с ее мужем случилась беда. Но боги к нему расположены, так что пока он жив. Я знаю, ты не веришь гадателям, но, может быть, ты все-таки отправишь людей на поиски Алексия? Анастасии будет легче.
— Само собой пошлю! — ответил Черепанов. — А теперь, моя нежная нимфа, пока у нас есть еще немного времени…
— Я уже отправил людей, — с легкой укоризной сообщил Агилмунд наместнику Сирии. — Неужели ты думаешь, что я не обеспокоен судьбой моего брата? Особенно после того, как Скулди сказал, что у него дурное предчувствие?
— Ты правильно поступил, — кивнул Черепанов, ощущая легкие угрызения совести. Он-то спустил тему на тормозах. Получается, что ему на Леху наплевать?
— Ты не тревожься, Гееннах, — Агилмунд неверно истолковал огорченное выражение лица Черепанова. — Он удачлив, наш Аласейа. Может быть, я бы тоже не стал никого посылать, но может статься, что мои люди — часть его удачи…
Глава шестая
Сирийская пустыня. В плену у персов
Применить ночью засапожный ножик не получилось. Приглядывали за Коршуновым качественно.
Утром пленников упаковали в мешки и навьючили на верблюдов.
Дышать в мешке было трудно, но можно. И еще было можно кое-что разглядеть. Достаточно, чтобы понять: персы покинули дорогу и направились прямо в пустыню. Это было огорчительно. На дороге мог оказаться вооруженный отряд римлян. Или хотя бы патруль. В пустыне же не было ни черта. И бежать в пустыне намного труднее. Трава уже выгорела. Вокруг только камни и песок. Ни привычных ориентиров, ни колодцев с пресной водой. То есть колодцы имелись. На первом же привале персы раскопали один: сняли тяжелую каменную плиту, начерпали воды. Примерно три ведра.
Людям хватило. Верблюды обойдутся. Фульминат и Красный выглядели скверно. Фульминат
Мол, заткнись и веди себя прилично. Если тебе переломают руки-ноги, интересно, как ты сможешь бежать?
Красный поглядел на него заплывшими от побоев глазками. Так поглядел, будто увидел впервые. И заткнулся.
— Что ты ему сказал? — поинтересовался главарь персов.
— Что мои родственники заплатят за нас хороший выкуп. И за него тоже, если его к этому времени не убьют.
— Твоя семья богата? — заинтересовался перс.
— Да уж не бедна.
— Как же ты тогда попал в войско?
— Три года назад убил одного… квирита, — и добавил, изображая смущение: — Случайно получилось.
— Понятно.
Перс был в курсе, что из римской армии, как из французского Иностранного Легиона, выдачи нет. Поэтому немалое количество всевозможных преступников пытались укрыться за стенами римских военных лагерей. Однако получалось далеко не у всех. Кроме умения нарушать закон, еще было необходимо отменное здоровье. И — понравиться вербовщику. Впрочем, в последнее время в армию брали вообще кого попало. Издержки гражданской войны.
— И насколько богата твоя родня?
— Пять тысяч сестерциев тебя устроит? — спросил Коршунов.
Вот это был бы отличный выход — поменять свободу на деньги. А уж потом — сочтемся!
— Ты шутник! — Перс рассмеялся. — Если я просто продам вас на рынке, то выручу не меньше семнадцати тысяч! Да и то только потому, что твой приятель строптив, а этот черный — болен. А так — не меньше тридцати!
— Ты в своем уме? — поинтересовался Коршунов. — Триста ауреев?
— Двести, если старой чеканки, — уточнил перс. — И еще сто — за твоих приятелей. Как, твоей родне это по силам? И не прикидывайся бедным: при тебе нашли кучу денег!
— Это не мои! — тут же нашелся Алексей. — Это за переделку доспехов!
— Теперь уж они точно не твои! — хохотнул перс. — Ну как? Согласен?
— Не знаю… — пробормотал Коршунов, пытаясь сообразить, как правильно себя вести. Перс — торгаш, это понятно. Сумма — неслабая. Особняк в центре Антиохии можно купить за тысячу ауреев. Однако если он легко согласится, то кто мешает персу потребовать больше?
— Думай быстрее, римлянин! — поторопил перс. — Сатрап даст за вас никак не меньше двухсот ваших золотых. И никаких хлопот!
— Ладно, — с наигранной неохотой проговорил Коршунов. — Но потребуется время. Моему отцу придется заложить корабль…
— А куда нам торопиться? — нагло заявил перс. — Посидите в яме, пока не придут деньги. Не думаю, что разорюсь на вашей кормежке! — Перс захохотал.
Вот такой вариант Коршунова категорически не устраивал. Как только он окажется по ту сторону границы, сбежать станет намного труднее. А если выяснится, кто он на самом деле…
А выяснится наверняка. Шила в мешке не утаишь…