Легионер. Дорога в Помпеи
Шрифт:
Мы прошли остаток пути, не останавливаясь. Одним рывком проскакали всю ночь напролет, поэтому к рассвету преодолели оставшиеся десять лиг.
Погони не было.
Хотя я всё-таки убедил Паримеда организовать засаду в полулиге от каупоны. Около часа мы сидели с мечами наголо, но никто так и не пришел. О потерянном времени я не пожалел, к таким вещам ни в коем случае нельзя относиться небрежно. Моя же жизнь и смерть была тому свидетельством.
— Ларид не рискнет за нами гнаться, — резюмировал Паримед, пряча клинок.
Я вопросительно изогнул бровь.
—
— Он знает, куда мы едем?
— Знает… а что с того?
Грек считал, что хозяин каупоны попросту избавится от тела Исаака и забудет все как страшный сон. Как говорится, меньше вопросов задаешь — крепче здоровье и сон. А насчет казни… если нас с Пирамедом возьмут за мягкие места, то, мол, вскроется не только их с Исааком деятельность, но и самого хозяина. Объяснение я счел исчерпывающим и успокоился. Поэтому идею сворачивать с дороги отложил.
Сами Помпеи располагались на возвышенности — на крутом холме с почти отвесными сторонами из застывшей, что символично, лавы.
Однако можно было сколько угодно критиковать местных за неосторожность при выборе места для проживания, но в Помпеях, как и в окрестностях, жили далеко не идиоты. Холм давал горожанам отличную защиту, да и располагался почти у самого берега моря, что давало помпейцам дополнительный контроль над водными путями в устье Сарна. А что насчет извержения, тут мне вспомнилась поговорка — раз в сто лет и палка стреляет. Сейчас Везувий был покрыт плотной стеной растительности, в том числе и деревьями, росшими не один десяток лет. Это указывало на то, что память предков вряд ли сохранила хоть какие-то знаки того, что вулкан может быть активен.
Однако это были мои размышления, интересно было узнать мнение грека, который много общался с горожанами. И вообще был их современником.
— Ну вулкан и вулкан, он же спящий, — пояснил Паримед с лёгким удивлением. — Здесь лучшее расположение. Карту Рима видел?
— Приходилось.
— Ну так вот, Помпеи — это как ладонь, а пальцы — торговые пути. А еще тут земля с золой, — добавил он, а видя моё недоумение, пояснил: — даже растить ничего не надо, посадишь — так вырастет.
Что ж, моё солдатское одеяние и не обещало познаний в приусадебном хозяйстве. Зато я заметил, как хочется Паримеду расписать это место покраше — как самое лучшее на земле. Чаще всего такое бывает в одном случае.
— Ты что, сам местный? — решил уточнить я.
— Родня кое-какая здесь живет, это да, я сам тоже из Кампании, но чуть южнее. В главном же ты прав, — он вздернул и без того заметный нос чуть повыше и провозгласил: — Помпеи — греческий город, если кто скажет обратное — не верь. Это греки нашли этот холм, Юпитер знает когда.
Перед стенами города земля была обильно засажена множеством виноградников. Город слыл Меккой торговли, и люди здесь проживали обеспеченные. Неудивительно, что даже за незначительный участок в несколько югеров между местной знатью развернулась настоящая борьба.
Я снова наткнулся на вопрос, который
Очевидно, Паримед тоже думал о чём-то отвлеченном, глядя на холм Помпей, потому что вдруг сказал:
— Не верится, что Сулла решился сделать то, за что убили Гракхов, — вздохнул грек.
— А у него были варианты? — не удержался я.
По-хорошему, надо было сказать чуточку иначе. Не верится, что Сулла решился сделать то же, за что убили Цинну и Мариев. Не скажу, что за что боролись, на то и напоролись, но ведь марийцы всегда выступали за раздачу земель. И по факту Луций Корнелий сделал ровно то же самое, что несколько лет назад стало причиной конфликта. Так что Марий, вроде, и был за народ… а этот самый народ поддерживает Суллу. Другими словами, тут без ста грамм не разберешься.
И я, и Паримед были уставшими после ночного перехода, поэтому тему развивать не стали.
— Ну, вот и приехали, — выдохнул грек.
Двинулись к городским воротам. Я сразу приметил, что стены были сделаны на совесть и смотрелись почти новыми. Как-никак, десять последних лет в Республике гремели войны. Имелась как внешняя стена с зубцами, пяти человеческих ростов в высоту, так и внутренняя, сделанная валом, еще выше. Понимая, что основой римской армии был дротик, помпейцы защитились филигранно. Стены попросту не позволяли дротикам попасть в город. А зубцы наружной стены обеспечивали этакий «каменный щит» для защитников города. Встречались такие зубцы каждые три-четыре метра.
— Это для чего? — я увидел на стене между зубцами подобие труб, только из камня.
— Водоотвод, ты что, раньше такое не встречал?
Кажется, он хотел ещё что-то сказать про замечательный греческий город, но речь умерла под гнётом усталости. А я продолжал осматриваться. Были здесь и башни из лавовых кирпичей, возвышающиеся как над наружной, так и над внутренней стеной. Неплохо, совсем неплохо.
У ворот нас поджидал сонный начальник караула. Он поднял руку, показывая, что надо остановиться.
— Куда едем? — прохрипел он.
— К Динию Вербу, — отчеканил грек.
Начальник караула понимающе кивнул, покосился на мой балтеус, крепко задумался. А потом все же подозвал к себе другого караульного.
— Проверь-ка их.
Пожилой мужчина, наверняка ветеран, вынес свиток. Покосился на нас и, плюнув на пальцы, свиток развернул.
— Как вас звать?
— Паримед и Квинт Дорабелла, — спокойно ответил грек.
Караульный внимательно посмотрел в свиток. Мне с высоты лошади было видно, что у него в руках список из нескольких десятков фамилий. Что это, догадаться было несложно. До Помпей успели дойти проскрипции. Быстро, однако, распространялся приказ Суллы. Не исключаю, что ради такого дела из Рима направили специальных гонцов.