Легионер
Шрифт:
В боксе лазарета почти совсем темно. Однако двоим — юноше на кровати и мужчине, сидящему на неудобном низком табурете — темнота не мешает. Что думает по этому поводу юноша, неизвестно, а вот мужчина втихаря завидует: своему "ночному" зрению он обязан не природе, а офтальмологическим имплантам. Но даже они не дают возможности рассмотреть родовые знаки или вертикальные зрачки. Нельзя увидеть то, чего нет. Мелочь, разумеется, и в их работе скорее полезная, но парнишка, похоже, искренне огорчён. До такой степени, что прочие параметры организма, существенно изменившиеся к лучшему, его не слишком радуют. Или всё дело в том, что…
— Я опоздал на экзамен, сэр, — слабо улыбается пациент. — Жаль.
— Но я ведь не говорил тебе, где состоится экзамен, и в чём он будет заключаться, не так ли? — улыбка посетителя значительно шире. — Тебе не о чем сожалеть, сынок. Экзамен ты сдал.
Часть 2. Локи
Глава 7
При взгляде из космоса планета Гарден вполне оправдывала свое название. Её моря и океаны насыщенного темно-зеленого цвета казались листвой, из которой выглядывали желтые, розовые и темно-красные цветы материков (таких маленьких, что их можно было принять за острова) и островов (иногда таких больших, что выглядели почти материками). Зрелище получилось завораживающе-красивым — если смотреть издалека. Вблизи же…
Петер Кристенсен по прозвищу Тор пялился в мутное окно захудалого бара, гордо именуемого "салуном", с привычным уже раздражением. Занесла ж его нелегкая! Без респиратора, защитных очков и комбеза на улицу носа не высунешь! Правду говорят: какой бы прекрасный сад ни создал Творец, человек непременно превратит его в помойку.
Когда-то Роузхилл, наверное, мог считаться райским уголком: действительно розовые холмы, удивительной, если судить по старой съемке, красоты деревья… Сейчас от деревьев остались только выбеленные ветром и обгрызенные вездесущей пылью остовы, а к подножиям холмов жались убогие домишки, сооруженные из чего попало.
Вполне возможно, кстати, что первые жители городка были люди как люди. Но это было до того, как какой-то умник разведал милях в двадцати залежи многокомпонентного церия и додумался разрабатывать его открытым способом. Местная разновидность практически не окислялась на воздухе, что значительно облегчало добычу и транспортировку, и использовалась, где только не: металлургия, производство нетускнеющего стекла для космических кораблей, огнеупоры, топливные элементы…
Всё бы ничего, но здешний церий отличался редкостной токсичностью. Несколько небольших компаний, на паях разрабатывающих месторождения, тратиться на достойную защиту рабочих совершенно не собирались. А потому в карьерах и на шахтах, которые всё-таки пришлось пробить, чтобы после выработки верхних горизонтов добраться до более богатых пластов, работали те, кому терять было уж совсем нечего. Имелись и каторжане, купленные по дешевке на вполне легальных аукционах Окраины.
Народ в Роузхилле, который условно-местные жители называли не иначе как Чистилищем, собрался ещё тот. И для поддержания порядка в поселении всё та же группа компаний, скинувшись, наняла роту Галактического Легиона. Больше, в сущности, не требовалось. Хватило бы и пары взводов: небольшой, хорошо укрепленный космопорт охраняли сотрудники объединенной службы безопасности, но в городок эти пижоны не совались.
Заморенные работяги с изъеденными "цериевой проказой" лицами… дешёвые, старые вне зависимости от возраста шлюхи… десятка полтора чудом выживших, изуродованных ещё в утробе матери, детей… тоска и глухая безнадега в тусклых глазах… навязшая в зубах и в ушах песня… ну вот, опять!
Когда Господь создавал людей, Он взял немного мяса и костей. Но видимо, Лукавый был весьма хитёр — Он подмешал кровь и пот, и вышел шахтёр. Шестнадцать тонн чужой руды, И вот награда за труды - не то чахотка, не то лейкоз. Одной ногой в могиле и скулю как пёс [7] .7
"Sixteen tons", вольный перевод Павла Балашова.
Чёрт, да когда же смена! В сущности, и на базе заняться особо нечем, но там хоть можно в спортзале покувыркаться…
Ростом за два метра, Тор был худощав, почти костляв и в мешковатом комбинезоне выглядел на редкость нескладным. Добрые голубые глаза, густо опушенные бесцветными ресницами, и крупный улыбчивый рот придавали ему вид этакого безобидного (и беззащитного) пентюха. Мало кто воспринимал его всерьёз при первой встрече. Оно и понятно: где вы видели, чтобы этакая оглобля хоть что-то смыслила в боевой акробатике? А на недотёпу и наехать не грех…
Собственно, своим переводом на базу "Роузхилл" Кристенсен был обязан тому, что некий остолоп (к несчастью — сержант), неверно оценивший свои шансы при первом знакомстве, до второго попросту не дожил. От трибунала Петера отмазали — слишком много оказалось свидетелей того, что покойничек нарывался долго и старательно — но вот со службой в приличном подразделении пришлось распроститься, как и с капральскими нашивками. А тут и поразмяться толком не с кем… когда ж они заткнутся?!
Когда Компания оплатит мой гроб, Мой сын им будет должен — вот анекдот. И путь у мальчонки будет очень прост: За мною в шахту, а потом — в компост. В хозяйской лавке мой залог И продавец там царь и бог. Шахтер себе не принадлежит, Кредитный цербер душу его сторожит. Послушай, Всеблагой Господь, Забери себе скорее мою душу и плоть. Пускай хозяин крошит зуб — Я буду доволен, хотя и труп.Ну, вот и сменщики, наконец-то!
— Эй, Тор! Там пополнение прислали! — весело прокричал с порога Проныра, первый в роте болтун и сплетник, обладатель хитрющей физиономии и чувства юмора, несколько сомнительного даже для легионера.
— Я в курсе, — проворчал Кристенсен.
— А какую оторву нам прислали, ты тоже в курсе? — Проныра терпеть не мог, когда кто-то знал больше, чем он. Или хотя бы столько же.
— Вот ты мне и расскажешь, — обречённо пробормотал Тор. Практика показывала, что отвязаться от Проныры можно только одним способом: выслушать всё, что тот считает нужным сообщить.
— Прикинь, Красавчика отбрила сходу…
— Заткнись, — процедил сквозь зубы упомянутый персонаж. Вспоминать о четырёх бороздах, оставшихся на пластиковой стене после игривого движения небольшой, в сущности, ручки, было неуютно. А уж какой грянул хохот, когда девица сдула застрявшие под кончиками ногтей стружки, как герой фильма о Диком Западе старой Земли — дымок с верного кольта…
— Такая кисонька, с такими когтиками — прелесть! А прочим желающим заявила, что даст только тому, кто её сделает в спарринге!